Возрождение Русской Православной Церкви под сенью свастики, серпа и молота.

Фрагмент из нового издания "Записок сельского священника".

 

Фрагмент из нового издания "Записок сельского священника".

Передо мной на столе высокая стопка книг по истории Русской Православной Церкви ХХ века. Все книги написаны солидными исследователями, чья научная репутация, насколько мне известно, не вызывает сомнения. Во всех книгах рассказывается о возрождении религии и Русской Православной Церкви на территории Союза Советских Социалистических Республик при Гитлере и Сталине.

Читаю монографию чрезвычайно интересного автора профессора М.В. Шкаровского "Крест и свастика". Глава III озаглавлена: "Религиозное возрождение на оккупированной территории СССР". Второй раздел главы называется "Церковное возрождение в русских областях прифронтовой полосы". В работе того же профессора "Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве" есть аналогичный раздел: "Религиозное возрождение на оккупированной территории СССР".

Вряд ли кто-то заподозрит уважаемого автора в симпатии к национал-социализму или большевизму, к Сталину или Гитлеру. "Возрождение" – потому, что все так говорят, так все пишут, так принято в академических кругах. Открыли где-то несколько храмов – ура! Виват! Возрождение! Но этот и подобные термины позволяют грубо фальсифицировать историю Русской Православной Церкви и Её современное состояние. Однако проблема подлинного и мнимого возрождения Церкви не очень волнует академические круги. Как, впрочем, и вопрос: "Что есть Церковь?". Но это отнюдь не академическая проблема.

М.В. Шкаровский, ведущий научный сотрудник Центрального государственного архива Санкт-Петербурга, приводит в своих книгах десятки документов, неоспоримо свидетельствующих о подлинном отношении Гитлера и его ближайших сотрудников по Национал-социалистической германской рабочей партии (НСДАП) к христианству, к Церкви, к священнослужителям. "13 декабря 1941 года Гитлер говорил: "Война идёт к концу. Последняя великая задача нашей эпохи заключается в том, чтобы решить проблему Церкви. Только тогда германская нация может быть совершенно спокойна за своё будущее… В юности я признавал лишь одно средство – динамит. Лишь позднее я понял: в этом деле нельзя ломать через колено. Нужно подождать, пока Церковь сгниёт до конца, подобно заражённому гангреной органу… У меня шесть дивизий СС, ни один из этих солдат не ходит в церковь, и тем не менее, они со спокойной душой идут на смерть. Христос был арийцем, но Павел использовал его учение для того, чтобы мобилизовать преступные элементы и заложить фундамент псевдобольшевизма"[1].

"26 января 1943 г. фюрер в своей ставке говорил: "Римское государство было уничтожено христианством; так называемая религия Павла революционизировала рабов и римское недочеловечество… Римские деятели культуры, римское государство создавали прекрасные произведения искусства, а так называемые произведения искусства, созданные христианами тех лет и сохранившиеся в катакомбах, несли большевистско-футуристические черты. Вся величина противоположности между язычеством и христианством проявляется в гигиене, которую оба имели: мы даже сегодня удивляемся римским водопроводам и баням! Христианство, напротив, подавляло всякую природно-необходимую гигиену; существовал один святой, который жил в собственных испражнениях… Как выглядел бы мир, если бы христианство не пришло и научные исследования не остановились бы на 1500 лет! В каком размере христианство уничтожило языческую культуру, мы едва ли можем сегодня представить. <…> Античность была куда лучше нынешних времен, поскольку не знала ни Христа, ни сифилиса… По своему происхождению эта религия – еврейская, вынуждающая людей гнуть спину по звуку церковного колокола и ползти к кресту чуждого Бога" [2].

Звериная ненависть Гитлера ко всему, связанному с христианством, поражает автора. Других исследователей поражает звериная ненависть к христианству Ленина и Сталина; точнее бы сказать не звериная, а сатанинская. Биология не знает таких видов, здесь действуют силы инфернальные. "Только в 1937 г. было закрыто более 8 тысяч церквей, ликвидировано 70 епархий и викариатств, расстреляно около 60 архиереев. <…> Наиболее точными представляются подсчёты Комиссии по реабилитации Московской патриархии – 350 тыс. репрессированы за веру к 1941 г. (в том числе не менее 140 тыс. священнослужителей). Из них 150 тыс. было арестовано в 1937 г. (80 тыс. расстреляно)". [3]

Итак, глубочайшая не то звериная, не то сатанинская злоба и ненависть всех поражает. Зверь рушит храмы, расстреливает священнослужителей, монахов, лаиков (мирян, верных) десятками тысяч, и сей же чудный зверь через два года возрождает Церковь?

Впрочем, академическое понимание термина позволяет профессору М.В.Шкаровскому и в сегодняшнем посткоммунистическом государстве разглядеть "возрождение" Церкви: ведь храмы опять открываются. "Предлагаемая читателю работа, – пишет автор во Введении, – посвящена малоизученной, но актуальной, в силу возрождения Церкви в России, теме". [4]

Сколько же было у Русской Православной Церкви в ХХ веке этих "возрождений"? Читая стопку книг, я насчитал полдюжины:

1. В 1941-42 годах возрождение под сенью свастики трудами фюрера и офицеров Вермахта.

2. В сентябре 1943 года под сенью серпа и молота, когда Сталин принял в Кремле трех митрополитов, а через четыре дня, 8 сентября, один из них, Сергий (Страгородский), был "избран" Патриархом.

3. 2 февраля 1945 года, когда второй из тех же трёх митрополитов, Алексий (Симанский), был "избран" Патриархом.

4. Вскоре после Покрова (1/14 октября) 1964 года, когда Пленум ЦК КПСС сместил "волюнтариста" Хрущёва. Как и предыдущие возрождения – под сенью серпа и молота.

5. В 1988 году, после того, как М.С. Горбачёв принял в Кремле Патриарха Пимена и постоянных членов Священного Синода, и Православная Церковь отпраздновала 1000-летие Крещения Руси. По словам историков и наших иерархов, Церковь обрела подлинную независимость и воскресла.

6. В 1990 году в июне после интронизации Патриарха Алексия Второго (Ридигера). Так как новый Патриарх потребовал восстановить в СССР "ленинские принципы отношения к религии", надо полагать, что шестое возрождение также прошло под серпом и молотом.

Итак, под серпом и молотом, как видим, возрождений значительно больше. Но зато у свастики инициатива: не будь того первого возрождения, кто знает, может быть не было бы и последующих.

Сейчас серп и молот, как государственные символы, упразднены, но пятиконечные звёзды всё ещё горят на башнях Московского Кремля. С детства помню, что это всё ценности из одной корзины:

Крепни, советская наша Держава,

Звезды, сияйте на башнях Кремля!

Ленину – слава! Сталину – слава!

Слава стране Октября!

В нынешнем году избрали нового Патриарха, чрезвычайно, говорят, активного, деятельного, энергичного. У него многолетняя репутация "прогрессиста и либерала". Значит, неизбежно грядет ещё одно – седьмое – "возрождение". Или уже наступило в день интронизации?

М.В. Шкаровский – секулярный историк, и хотя много лет он занимается новейшей историей Русской Православной Церкви, всё же догматика и каноника не входят в круг его научных интересов. Но вот статья профессора протоиерея Георгия Митрофанова "Церковное возрождение в контексте военного конфликта двух тоталитарных режимов" в книге "Трагедия России. "Запретные" темы истории ХХ века в церковной проповеди и публицистике". В аннотации к книге говорится, что главной темой размышлений протоиерея Георгия Митрофанова является всё более усиливающееся историческое беспамятство современного российского общества. Мне кажется, только историческое беспамятство, граничащее с кощунством, позволяет человеку сопрягать понятия "Адольф Гитлер" и "возрождение религии", "Иосиф Сталин" и "возрождение Церкви". По мнению известного исследователя советского периода истории Русской Православной Церкви М.И.Одинцова, очередное возрождение началось в ночь с 4 на 5 сентября 1943 г. и не зачахло, а продолжалось до смерти Сталина. "При всей непоследовательности и противоречивости церковной политики Сталина можно отметить, что договоренности, достигнутые в сентябре 1943 г., выдерживались обеими сторонами всё последующее десятилетие, позволяя считать этот период временем "религиозного возрождения" в России". [5] Святейший Патриарх Алексий Второй писал ещё красивее: "Русская Православная Церковь торжествовала своё воскресение в 1945 году". [6] "Воскресение" 1945 г. за пределами полемики, но и возрождение крайне сомнительно, и стабильность сталинской церковной политики весьма спорно, если внимательно изучить и сравнить первую и вторую половину этого десятилетия (1943-1952). Объяснение статистических данных и мотивов может быть самым разным, но цифры и факты неопровержимы. После провала попытки сотворения "православного Ватикана" в июле 1948 г., ни о "возрождении", ни, тем более, о "воскресении" не говорил никто.

Отлично понимаю, что найти адекватную замену слову "возрождение" в контексте подобных исследований сложно. Но и кощунствовать, повторять басни коммунистического агитпропа нельзя. Слова "возрождение", "воскресение" к очень и очень многому обязывают употребляющего их православного христианина. Возрождение не может быть бабочкой-однодневкой. Воскресение и возрождение ведут к глубинным изменениям в жизни.

Никакого церковного возрождения в 1941, 1942, в сентябре 1943 года в Русской Православной Церкви не было и принципиально быть не могло. Церковь не могла праздновать своё воскресение в феврале 1945 года, это время Её дальнейшего закабаления и подавления тоталитарным коммунистическим режимом. Христианство и коммунизм понятия несовместные, об этом 80 лет назад сказали в своём Обращении соловецкие епископы-исповедники: "Было бы неправдой, не отвечающей достоинству Церкви и притом бесцельной и ни для кого не убедительной, если бы они (подписавшие Обращение – прим. автора) стали утверждать, что между Православной Церковью и государственной властью советских республик нет никаких расхождений. <…> Это расхождение лежит в непримиримости религиозного учения Церкви с материализмом, официальной философией коммунистической партии и руководимого ею Правительства советских республик". [7] Об этом же много раз писал замечательный русский мыслитель Иван Александрович Ильин. Большевики сотворили из Русской Православной Церкви ширму, скрывающую лютую снежную тюрьму по имени СССР. Растолковывать, разъяснять или как-то комментировать соловецкое Послание или статьи И. Ильина нет никакой нужды: двусмысленного истолкования они не допускают. Обновленцы, сергианцы и прочие прислужники коммунистов могут и сегодня, если прикажет партия, велеречиво разглагольствовать о единстве целей христианства и коммунизма, как это делали все льстецы и подхалимы от красных попов в 20-е годы до митрополита Питирима (Нечаева) в годы уже 80-е. "Социалистическая система никогда – я подчёркиваю – никогда – не преследовала Церковь или любые другие верования. В то же время, преследованиям подвергались отдельные члены религиозных организаций, которые вели подрывную деятельность, направленную против молодой Советской Республики. <…> Коммунистическая Партия – атеистическая организация. Она борется за улучшение благосостояния народа. Мы, в свою очередь, помогаем людям, совершая свою духовную миссию. Мы не враги. Напротив, у Партии и Церкви много общих целей. Конечно, мы не можем вмешиваться в дела Коммунистической Партии. Также и партия не вмешивается в дела Церкви. Очень хорошо, что два значительных социальных института – Государство и Церковь – сосуществуют в мире и сотрудничают по многим вопросам в интересах общего социалистического государства". [8] Есть проблемы, полемизировать по которым нет смысла. Митрополит Питирим затронул одну из них.

По каким-то соображениям, политическим, военным, пропагандистским, Сталин и Гитлер временно не препятствовали желанию людей возобновить богослужение в закрытых безбожниками, разграбленных и поруганных храмах, или даже способствовали восстановлению какого-то числа осквернённых зданий православных церквей на подвластной им территории. Гитлер – значительно большего количества, Сталин – меньшего. Но сознательно и целенаправленно использовать такой факт вне контекста для широкомасштабной картины возрождения Церкви могло лишь агентство доктора Геббельса, коммунистический агитпроп да иерочекисты. Церковным историкам с ними не по пути.

Ленин, Гитлер, Сталин одинаково принципиально отвергали Христа и Его Церковь. В данном вопросе все трое были членами одной партии, единомышленниками, близнецами-братьями. Религия была для всех троих "невыносимой мерзостью", "гнусным труположством". Сам по себе тот факт, что Сталину удалось закрыть больше церквей и расстрелять больше священнослужителей, чем Ленину и Гитлеру вместе взятым, не доказывает ещё ничего. Ленин тоже инструктировал свой ЦК в 1922 году: чем больше удастся уничтожить попов, воспользовавшись таким-то поводом, тем лучше. Сталину удалось, Гитлеру времени не хватило – всех бы до единого в Дахау отправил. "Всего за годы войны было рассмотрено около 9 тыс. дел по обвинениям католиков в антигосударственной деятельности и после вынесения приговоров казнено и замучено около 4 тыс. человек. Причём в это число не входило ещё несколько тысяч членов ордена иезуитов. Только в концлагерь Дахау было заключено 2720 священников, из них 22 православных". [9] Конечная цель у всех трёх была одна: земной шар необходимо очистить от нечисти.

Они могли временно терпеть Церковь, как несколько лет терпели ненавистный большевикам нэп, могли в какие-то критические моменты разрабатывать "новую религиозную политику", но это всегда был очередной тактический приём для выполнения стратегической задачи: окончательного решения религиозного вопроса, очищения грядущего светлого общества от "средневековой плесени", уничтожения христианства и любой религии "до основанья".

Необходимо учитывать, что ни национал-социализм, ни коммунизм никогда не были чисто политическими кабинетными теориями. Оба движения изредка эксплицитно, чаще имплицитно, вполголоса, среди "наших", включали в своё "учение", как органическую неотъемлемую часть, грандиозную эсхатологическую программу. Утопия немыслима без эсхатологии.

Наступает тысячелетнее царство, предсказанное пророками коммунизма (нацизма). Нынешнее поколение людей узрит Новое небо и Новую землю, "мы наш, мы новый мир построим". Неотвратимо грядет последняя стадия развития человеческого общества. С того памятного дня, когда труд превратил обезьяну в человека, существовавшие формации по мере развития производительных сил сменяли друг друга. На смену первобытно-общинному строю пришёл строй рабовладельческий, это было прогрессивное развитие. На новом базисе возникли новые производственные отношения. Рабовладельческий строй сменился феодальным. На смену феодальному пришёл капиталистический, строй во всех отношениях подлый, но по сравнению с феодальным – прогрессивный. В недрах капитализма зарождается, зреет и крепнет его могильщик – пролетариат. Он неизбежно

Свергнет могучей рукою

Гнёт вековой навсегда

И утвердит над землёю

Красное знамя труда.

На всём земном шаре восторжествует коммунизм, бесклассовое общество – навсегда. Полтора века назад для выполнения грандиозной задачи "Коммунистический манифест" Маркса-Энгельса призвал: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Призрак коммунизма бродил, наводя ужас, по всей Европе. Совсем недавно, лет тридцать назад, со стен домов, с трибун стадионов, с почтовых конвертов нам угрожали: "Коммунизм неизбежен!" Коммунисты построят на Земле рай. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Не мгновенье – эпоха, не эпоха – вся история всей планеты, остановись!

Отбросивши сказки о чуде,

Отняв у богов небеса,

Простые советские люди

Повсюду творят чудеса.

…И смотрит с улыбкою Сталин –

Советский простой человек.

О роли эсхатологического и националистического аспектов в религиозной политике Сталина не пишет почему-то ни слова только автор учебника по истории Русской Православной Церкви ХХ века профессор протоиерей Владислав Цыпин. Секулярные исследователи уделяют этим аспектам основное внимание.

"Руководителей Третьего рейха очень привлекал опыт антицерковных гонений в СССР. В директивах Гейдриха, Олендорфа и других видных нацистских чиновников летом – осенью 1941 г. содержались указания тщательно сберегать и вывозить в Германию для изучения материалы антирелигиозных музеев и документы Союза воинствующих безбожников. Однако всё это было нужно лишь в качестве подсобного материала для первого этапа наступления на Церковь. В Третьем рейхе планировали пойти и уже пошли значительно дальше, приступив к созданию своего религиозного учения".[10]

Национал-социалисты и коммунисты шли к одной общей цели, и методы были во многом аналогичны. Они заимствовали опыт друг у друга, опыт организации концлагерей, опыт уничтожения заложников, опыт борьбы с "религиозным дурманом". Застрельщиком воинствующего безбожия в СССР был Союз коммунистической молодёжи, "молодая гвардия рабочих и крестьян". Им принадлежит будущее, им всё ясно и понятно:

Штыками и картечью

Проложим путь себе!

Что с попом, что с кулаком

Вся беседа –

В брюхо толстое штыком

Мироеда!

Отдел политпропа при ЦК РКСМ (Рабоче-крестьянский союз молодёжи) организовал в 1923 году специальную Центральную комиссию по проведению "Комсомольской пасхи". Юные ленинцы, будущее страны, устраивали кощунственные "крестные ходы", гнусно богохульствовали, глумились над христианскими святынями. Реквизит для своего сатанинского карнавала они "изымали", "конфисковывали", попросту – воровали в храмах. Надругательство над символами христианства носило целенаправленный, ритуальный характер. Все важнейшие события в жизни человека – рождение, совершеннолетие, брак, смерть, погребение – всё следовало "освятить" под красным флагом, звездой, серпом и молотом.

Помню, лет сорок назад мне пришлось хоронить в Черновцах очень близкого мне исключительно доброго хорошего человека. Ни в каких партиях он никогда не состоял, не участвовал, не привлекался. Катафалк довёз гроб до кладбищенских ворот. Стоп. Ворота заперты. "Въезд транспорта запрещён". По ту сторону ограды, у здания администрации стоят 8-10 больших четырёхколёсных тележек, их сковывает ржавая цепь, а на цепи висит амбарный замок. От входа на кладбище до могилы метров семьсот. Тележка выдаётся только "гражданам, заказавшим гражданскую панихиду в полном объёме". Я согласен оплатить всё по прейскуранту, но дайте только тележку, остальное оставьте себе! Не, так не положено, гроб непременно нужно здесь же, у входа, покрыть красной тряпкой – не волнуйтесь, у могилы перед опусканием снимем – и выслушать 15-минутную ахинею у гроба родного тебе человека. Без тряпки и ахинеи тележку не предоставляют. Человек в гробу был маленький, худенький. Подняли вчетвером на плечи и донесли. А если бы десять пудов? Не избежать бы коммунистического надругательства над покойником. Кто бы ни лежал в гробу – профессор Венского университета (до 1918 г. Черновцы были частью Австро-Венгрии), майор КГБ, раввин или греко-католический епископ, – ритуал один, тряпка одна и надгробная речь по одному шаблону, утверждённому в горкоме КПСС.

Аналогично застрельщиком строительства нового мирового порядка Третьего рейха была организация "Гитлерюгенд". Особое внимание в её рядах, как и в комсомоле, уделялось антицерковному воспитанию. "Мы – бодрая гитлеровская молодёжь, и христианские добродетели нам не нужны, потому что наш вождь Адольф Гитлер всегда за нас предстательствует. Никакой зловредный поп не в силах нам помешать чувствовать себя детьми Гитлера. Мы идём не за Христом, а за Хорстом Весселем; долой кадило и святую водичку!" [11]

"Подлинный коммунист", "подлинный национал-социалист" обязан ненавидеть Христа и Его Церковь. От чувства этой ненависти члена партии не спасёт никакой "либерализм", никакой "плюрализм", никакая фразеология о "человеческом лице", о "правах человека". Получив власть в компартии и в стране, самый главный коммунистический либерал Н.С. Хрущёв постарался в полном объёме возродить (вот здесь, думаю, термин "возрождение" вполне уместен) ленинские принципы отношения к религии. Опять постановления ЦК КПСС, опять насильственное закрытие церквей "по просьбе трудящихся масс", опять табуны лекторов-атеистов по всему СССР на фоне демагогии о свободе совести.

Расхождения между христианством с одной стороны и коммунизмом и национал-социализмом с другой носят не локальный и не временный, а вечный и неизменный характер. Албанский, китайский, корейский, камбоджийский коммунизм одинаково несовместимы с христианством. Баркашов почти дословно повторяет Гитлера, пытаясь "доказать" арийское происхождение Иисуса Христа.

16 октября нынешнего года мне довелось три часа беседовать у нас в Костроме с группой молодых людей, именующих себя "ищущими" веру и истину. Главное препятствие на пути их поисков – Библия, Священное Писание Ветхого и Нового Завета, главный поводырь – Емельянов. Три часа поношения Библии, которую, де, необходимо незамедлительно запретить, ибо она призывает к экстремизму. Три часа почти дословных цитат из Гитлера, Гейдриха, Бормана, Розенберга. Но они, разумеется, не экстремисты, их запрещать не за что. Главное – кровь, что течёт в наших жилах. Славяне uberalles. Повторяли, как символ веры: "Мы – гипербореи. Христианство – основное препятствие на пути арийцев".

Несколько раз в Москве на улицах, в метро, на вокзале подходили ко мне молодые люди: "Это кто у вас на груди болтается, зачем вы этого еврея носите, он не только у вас, у всего нашего народа на шее висит. Его соплеменники распустили две тысячи лет назад слух о Его чудесном воскресении, а нам, венедам, приходится теперь расхлёбывать. Если бы этот сын еврейки, князь Владимир, не загнал бы наших предков в Днепр и не заставил бы принять христианство, если бы мы остались верны нашим древним богам, мы не плелись бы в хвосте у Европы, мы бы давно покорили весь мир".

Дело не в Ленине, не в Гитлере, не в Сталине. Если человек исповедует национал-социализм или коммунизм, только труп христианства для него хорошо пахнет, только взорванные храмы и горящие иконы радуют его глаз. Христианство для него вредоноснее всякого порока на Земле. Всякое возрождение христианства ослабляет руки, вносит путаницу в единственно верное учение, зарождает в сердце жалость к врагу. Христианству – нет! Христианству – бой!

В юбилейном 1988 году, когда в очередной раз "возродилась" Русская Православная Церковь, было задумано опубликовать в московском издательстве "Прогресс" сборник статей о религии и Церкви в СССР. Он должен был выйти в чрезвычайно популярной в те годы серии "Перестройка: гласность, демократия, социализм". Название сборника – "На пути к свободе совести"; свободы, де, ещё нет, но по пути уже идём. Тираж – 49 000 экземпляров. Редактор сборника, профессор Д.Е. Фурман, предложил участвовать в нём нескольким православным священнослужителям – архиепископу Кириллу (Гундяеву), митрополиту Ювеналию (Пояркову), священникам Александру Борисову, Александру Меню, Глебу Якунину, Георгию Эдельштейну. Какие-то статьи были написаны представителями других конфессий, какие-то – людьми, называвшими себя атеистами. Такой сборник выходил впервые.

Как-то мы встретились с о. Александром Менем в электричке (я ехал в Московскую духовную академию, он – домой, в Семхоз), и я спросил, о чём он пишет статью для сборника.

– О культе личности недоучившегося семинариста, – говорит, – я уже почти закончил, постараюсь только кое-что поправить и, главное, сократить: очень длинная и академичная получилась, это ведь не для научного сборника, живее нужно.

– Отец Александр, зачем тебе с этим отвратительным типом возиться, ты сам любил повторять формулу Ландау: "Он сдох, и я его больше не боюсь". Вот и Якунин тоже в этот сборник о нём пишет. Садист, палач, разбойник не заслуживают истории, лучше расскажи о его жертвах, о Новомучениках и Исповедниках. Германия потеряна для Гитлера и гитлеризма, Россия потеряна для Сталина и сталинизма.

– Нет, не потеряна, сталинизм – дракон многоголовый, ему только одну голову отрубили, он уполз рану зализывать. Пока вы, глупые поросята, резвитесь на солнечной лужайке, сталинизм окрепнет и явится в новом обличье. Ты "Дракона" Евгения Шварца давно читал? Рекомендую перечитать. А мою статью можешь сейчас посмотреть, вот она. И я пока чего-нибудь почитаю.

Но почитать ему я не дал. Уже самое начало статьи меня возмутило:

– Алик, что ты пишешь, как тебе не стыдно?! Ты опять с обновленцами, с Анатолием Эммануиловичем в одной компании? Вот послушай: "А что, если он, Сталин, и в самом деле был, как считают его апологеты, универсальным гением, по праву завоевавшим всеобщее преклонение, которое и поставило его на сверхчеловеческий пьедестал, а в итоге – над законом? Однако и это весьма сомнительно. Сталина не отличало обаяние Махатмы Ганди. Он не обладал ленинским интеллектом, не был великим писателем, как Юлий Цезарь, не проявил личной отваги как полководец, подобно Александру Македонскому, Суворову или Наполеону…" [12] Какой тебе, православному священнику, Ганди – махатма? Рерихи тебе тоже – махатмы? У Ганди есть имя, только по имени может звать его священник. И, самое главное, почему среди великих людей у тебя тут Ленин? Давай и Гитлера сюда тащи, чем один лучше другого? Сталин – это Ленин сегодня, близнецы-братья. Или обоих отвергни, или обоих прими и облобызай.

У тебя в двух маленьких абзацах – нелепица на нелепице: "Кто же околдовал, помрачил сознание миллионов взрослых людей в те дни, когда страну терзал голод, когда погибал цвет крестьянства, когда морально и физически истреблялись писатели и учёные, музыканты и артисты, ветераны революции и военачальники?"[13] Ты отлично знаешь, кто такие эти "ветераны революции", "военачальники", знаешь, кто составлял цвет крестьянства. За что все они боролись, на то и напоролись. Весело было других вешать, топить, стрелять, насиловать, жечь, - вот теперь на себе испытали. Твой "цвет крестьянства" под знамёнами героических военачальников и ветеранов революции своих офицеров в выгребных ямах топил, барские усадьбы грабил и жёг, чужую землю пахал да награбленными семенами засевал. По призыву большевиков грабили награбленное, экспроприировали экспроприаторов; поверили Владимиру Ленину и Льву Троцкому, а теперь пришлось лечь под топор Иосифа Сталина. Кто околдовал, помрачил сознание миллионов взрослых людей в 1917 году, когда студенты, барышни, морячки, профессора весь год бесновались, маршировали по улицам и площадям под красными знамёнами, с красными бантами в петлице. Раз за разом отцы Поместного Собора обращались к этим миллионам, к этому "цвету крестьянства", к интеллигенции с увещеваниями, с мольбой, с предостережениями не грабить, не кощунствовать, не убивать, не верить извергам рода человеческого. И сколько десятков, не сотен даже, из миллиона услышали своих архипастырей?

Ты бы лучше написал о том, о чём писали древнерусские пастыри: по грехам нашим попустил Господь богомерзким иноплеменникам грабить и убивать нас. Покайся каждый в своих грехах. Мы сами в первую очередь виноваты, а не они. Без нас, без наших отцов и дедов, без потатчиков, негодяев, доносчиков, без писателей, поэтов, инженеров, учителей, лётчиков, артистов Сталин ни в чём бы не преуспел. Оставь его в покое, он положен у Кремлёвской стены со своими собратьями и забыт, никто его завет не вспомнит.

- Не горячись, – отвечает о. Александр, – попомни моё слово, завтра вспомнят и прославят и Сталина, и Гитлера. Немало найдётся и священников, а, пожалуй, и епископов, которые прославят Сталина, потому что он возродил Русскую Православную Церковь, потому что он восстановил Россию в её дореволюционных границах, потому что он после Победы провозгласил первый тост за великий русский народ, потому что он, пусть и недоучившийся семинарист, – Император.

Я стал горячо возражать, так и не дочитал статью, а о. Александр молчит, улыбается да бороду ерошит.

Прошло двадцать лет, и я вижу, что о. Александр был совершенно прав. Дракон зализал рану, сменил обличье и нынче жив-здоров. В первых рядах главных апологетов Дракона шагают сегодня члены нашей Русской Православной Церкви. Меня мало волнуют результаты социологических опросов, меня мало волнует, что кричат Зюганов, Баркашов и их сподвижники. В первую очередь меня волнует моя Церковь. Если мои собратья, члены Русской Православной Церкви, произносят имя Иосифа Сталина, Ивана Грозного, Гришки Распутина или Георгия Жукова с придыханием, значит, какие-то члены нашей Церкви опасно больны. Если один член страждет – всё тело болеет.

Недавно попали мне в руки "Листки Святогорского монастыря" за 2005 год, изданные по благословению архиепископа Псковского и Великолукского Евсевия, редактор "Листков" – игумен Макарий (Швайко). Вот редакционная статья (без подписи) под названием "1941-1945 годы. Божие определение". Сохранена орфография и пунктуация подлинника.

"На пряжках немецких солдат была надпись "С нами Бог". Но Бог был с нами и мы победили. Много угодников Божиих молились о Победе в России, молились православных церквях.

В 1941 году патриарх Антиохийской церкви Александр IIIобратился с посланием к христианам всего мира о молитвенной и материальной помощи России. Митрополит Ливанских Гор Илия взял на себя сугубый молитвенный подвиг, он спустился в каменное подземелье, куда не доносился ни одни звук с земли, где не было ничего, кроме иконы Богородицы. На третий день ему было явление самой Матери Божией. Матерь Божия избрала его, чтобы он передал народу России определение Божие: 1) Должны быть открыты по всей стране храмы, монастыри, духовные семинарии и академии. 2) Архиереи и священники должны быть возвращены из лагерей и с фронта и начать служить. 3) Сейчас готовится к сдаче Ленинград. Но сдавать его нельзя. Пусть вынесут чудотворную икону Казанскую и обнесут ее с крестным ходом вокруг города. Тогда ни одни враг не ступит на святую его землю. Это избранный город. 4) Перед Казанской иконой нужно совершить молебен в Москве, затем икона должна быть в Сталинграде, который сдавать нельзя. Казанская икона должна идти с войском до границ России. 5) Когда война окончится митрополит Илия должен приехать в Россию и рассказать о том, что было ему открыто в 1941 году.

Выйдя из затвора митрополит Илия связался с представителями Русской церкви и Советского правительства. Его письма и телеграммы хранятся в Государственном архиве. Сталин вызвал к себе митрополитов – Сергия (Старгородского) и Алексия (Симанского), и обещал им исполнить все требования, которые передал митрополит Илия. В этот самый критический момент войны, когда уже был готов приказ о сдаче Ленинграда, когда правительство эвакуировалось из Москвы, и казалось, что нет никакой возможности спасти страну, из Владимирского собора г. Ленинграда была вынесена Казанская икона Божией Матери и обнесена с крестным ходом вокруг города. Молебны были отслужены в Москве и Казанская икона доставлена в Сталинград. Когда в 1942 году завязалась Великая Сталинградская битва, икона находилась в расположении наших войск. Натиск отборных немецких дивизий был чудовищный, защитники города остались на маленьком пятачке у Волги под командованием генерала Чуйкова, но немцы не смогли сломить наших воинов, там с ними была Казанская икона Божией Матери. Знаменитое Сталинградское наступление наших войск 19 ноября 1942 года началось молебном перед Казанской иконой, тогда, перед сигналом к наступлению, легендарный маршал Жуков сказал: "С Богом!"

Осенью 1943 года Сталин вызвал митрополитов Сергия, Алексия и Николая. По их просьбе он приказал на самолетах доставить в Москву сидящих в лагерях архиереев и священников, в течение трех дней был собран поместный Собор Русской Православной церкви, на котором митрополит Сергий был выбран Патриархом Московским и Всея Руси. Собрать церковный Собор в Москве в то время это было поистине чудо.

День Пасхи 1945 года пришелся на 6-е мая - День Победоносца Георгия. Во время войны и послевоенное время были открыты 20 тысяч храмов, возобновлены Троице-Сергиева и Киево-Печерская Лавры и другие монастыри, открыты Духовные Академии и семинарии. И, наконец, в 1947 году Сталин выполнил свое последнее обещание. От имени Советского правительства митрополит Илия был официально приглашен в Советский Союз. Перед приездом митрополита Илии Сталин вызвал патриарха Алексия I (был избран патриархом Всероссийским в 1945 году, после кончины патриарха Сергия) и спросил, чем может отблагодарить митрополита Илию Русская церковь. Тогда Святейший предложил подарить список иконы Казанской Божией Матери, крест с драгоценностями и панагию, украшенную драгоценными камнями из всех областей страны.

Осенью 1947 года митрополит Илия прибыл в Москву, встреча была торжественной. На церемонии встречи ему были преподнесены икона, крест и панагия. Владыко Илия с великим благоговением принял эти дары. Тогда же Советское правительство наградило его Сталинской премией за помощь России во время войны. От премии Владыко отказался, сказав, что монаху деньги не нужны, пусть они пойдут на нужды страны, и что сам он привез 200 тысяч долларов для детей-сирот, родители которых погибли на войне. Тогда же в сопровождении Косыгина и др. членов правительства митрополит Илия приехал в Ленинград. Храмы, где служил Владыко, не могли вместить всех молящихся. Близлежащие улицы и площади были переполнены народом. Во Владимирском соборе Владыко Илия возложил драгоценный венчик на икону Казанской Божией Матери. И там же с амвона он рассказал, как в 1941 году ему явилась Сама Божия Матерь с определением Божиим для России. После этого митрополит Илия еще дважды посещал нашу страну в 1954 и 1963 года

Протоиерей Василий Швец (ныне здравствующий клирик Псковской епархии) был свидетелем всех трех приездов митрополита Илии. В своих воспоминаниях он подробно описывает эти события". [14]

Весь этот рассказ от начала и до конца – развесистая клюква. Приплетать к таким вымыслам Пресвятую Богородицу – грех, преднамеренное кощунство.

По словам анонимного автора повествования, все события датируются 1941 годом. "Сталин вызвал к себе митрополитов – Сергия (Старгородского) и Алексия (Симанского), и обещал им исполнить все требования, которые передал митрополит Илия". Во-первых, никто из историков таких "вызовов" не знает. Митрополит Сергий был эвакуирован в 1941 году в Ульяновск, где жил до конца августа 1943 года. Митрополит Алексий в страшные дни блокады оставался со своей паствой в Ленинграде. Всеми делами Русской Православной Церкви ведал в Москве митрополит Николай (Ярушевич).

"Весной-летом 1943 г. в руководстве страны обсуждался вопрос о том, какому органу поручить проведение новой религиозной политики. <…> Тогда же родилась идея встречи И. Сталина с её иерархами. К ней стали интенсивно готовиться. С июля начались оживлённые переговоры работников НКГБ с представителями Патриархии – митрополитом Николаем (Ярушевичем) и управляющим делами протоиереем Н. Колчицким. Органами госбезопасности И. Сталину были представлены подробные материалы о состоянии Церкви, наиболее видных её руководителях, патриотической деятельности духовенства, возможных кандидатах для избрания Патриархом и т.д. <…>

В конце августа 1943 г. власти разрешили возвращение митр. Сергия из эвакуации, о чём он уже неоднократно просил сам. К примеру, 3 июля нарком госбезопасности В.И. Меркулов докладывал А.С. Щербакову: "Руководители церковных центров… в последнее время высказывают большое недовольство таким длительным пребыванием в эвакуации. Митрополит Сергий даже опасается отстранения его от руководства церковью в связи с тем, что находящийся в Москве митрополит Николай (Ярушевич) не только управляет практическими делами Московской Патриархии, но и состоит членом Чрезвычайной государственной комиссии по выявлению и расследованию немецких зверств, принимает по церковным вопросам иностранных представителей и корреспондентов". [15]

Итак, первое требование, которое передал митрополит Илия: "Должны быть открыты по всей стране храмы, монастыри, духовные семинарии и академии". В 1941 и в 1942 годах "Божье определение" выполняли только Адольф Гитлер и офицеры Вермахта, да и то частично. На оккупированной немцами территории было открыто несколько сот православных храмов. Сталин не открыл в 1941, 1942 годах ни одного храма, монастыря, семинарии или академии.

Второе требование: "Архиереи и священники должны быть возвращены из лагерей и с фронта и начать служить". Ни архиереев, ни священников из лагерей не выпускали ещё долго, и "начать служить" им было негде, храмы и монастыри оставались закрытыми.

Третье требование не было и не могло быть выполнено. Очень бы любопытно узнать: в какое время года шли ленинградцы крестным ходом с Казанской иконой, кто их кормил-поил в пути, что в это время делали немецкие танки, пушки, самолёты, кто шёл во главе крестного хода… Что-то в биографиях Патриарха Алексия (Симанского) такого значимого эпизода нет.

Никаких крестных ходов с Казанской или любой другой иконой в дни блокады вокруг Ленинграда не было. Жаль, автор не был знаком с товарищем Андреем Александровичем Ждановым – тогдашним первым секретарём Ленинградского обкома – он бы ему устроил "крестный ход"!

Почему город на Неве – колыбель трёх проклятущих революций – "избранный город", с каких пор его земля стала "святой"? Это тоже "Божье определение 1941 года" или цитата из откровения митрополиту Гор Ливанских?

Четвёртое требование. В Москве, конечно, молебны служили каждый день, для этого ничьи требования не нужны были. Но если бы кто-то посмел в первые дни войны сказать, что немцы дойдут до Волги, но "Сталинград сдавать нельзя", его немедленно пристрелили на месте как фашистского агента и провокатора.

Где митрополит Илия отыскал "представителей Русской Церкви" в 1941 году? Никаких молебнов перед наступлением 19 ноября 1942 г. не было, "легендарный маршал Жуков" относился к Русской Православной Церкви примерно так же, как Верховный Главнокомандующий Сталин или председатель Союза воинствующих безбожников Емельян Ярославский.

Опубликованная в "Листках" статья – это целая гроздь "благочестивых" сказок: сказка о великом молитвеннике, бескорыстнейшем друге России из Антиохийского Патриархата; сказка о богобоязненном сыне Православной Церкви Иосифе Сталине; сказка о гениальном русском полководце Георгии Жукове… Эти сказки неразрывно связаны со сказками о благочестивейшем государе Иване Грозном, о богодухновенном старце, пророке и чудотворце Григории Распутине и с прочей мифологией государственников ХХI века. Об этой губительной тенденции в современном Православии очень хорошо говорит протоиерей Георгий Митрофанов:

"В нашем религиозном сознании формируется новый пантеон "подвижников благочестия" уже не "первой в мире страны социализма", а нео-Святой Руси: со "святыми царями" в лице Ивана Грозного и Иосифа Сталина, со "святым воителем" Георгием Жуковым, с харизматическим "великим святым старцем" Григорием Распутиным. Вот когда этот "пантеон святых", усиленно тиражируемый сейчас на многих приходах, станет претендовать на то, чтобы стать средоточием церковной жизни очень многих, мы неожиданно обнаружим, что многие из тех, кто ходит в наши храмы, на самом деле даже не представляют себе, что же такое Церковь и Кто же такой Христос. Ибо только полное забвение Христа может побудить наших современников возводить в ранг подвижников благочестия, в ранг великих русских патриотов людей, на протяжении длительного времени уничтожавших всё лучшее, что было в нашей стране и в нашем народе". [16]

"Во время войны и послевоенное время были открыты 20 тысяч храмов" – вздор, ни один баснописец такие цифры не называл. Даже в коммунистическом агитпропе такой цифры не было. Однажды, правда, председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпов указал приблизительно такое число приходов, но брошюрку с его статьёй выпустили только на языках стран Восточной Европы. Сомневаюсь, что автор разыскал одну из них и перевёл на русский язык. Говорят, что во время Второй Мировой войны, когда бои шли на всех фронтах, в том числе и на информационном, Сталин "решил не отставать от Гитлера в благочестии". Но здесь всё же Гитлер победил, Сталин довольствовался почётным вторым местом.

"Даже после сентября 1943 г. число открытых, по разрешению советских властей, церквей было очень невелико, гораздо меньше, чем в оккупированных немцами областях, что отмечалось и в советской печати. Так, если по всему Советскому Союзу в 1947 г. было 14092 действующих православных храма (включая 2491 храм, перешедший от униатов), то из этого числа непосредственно по разрешению Совета по делам РПЦ было открыто всего 1270 православных храмов; а на территориях, занятых немцами и румынами, за время оккупации было открыто 7547 храмов. И не мудрено, учитывая ту сложную процедуру, которую разработал Совет по делам РПЦ и принял Совнарком 28 ноября 1943г. под № 1325". [17]

Правда, в 1947 году Сталин выполнил своё "последнее обещание" – митрополита Илию пригласили в Советский Союз и наградили Сталинской премией. Как сказал В.Маяковский, "неважная честь" - попасть в компанию таких лауреатов и приколоть к рясе медаль с профилем слуги антихриста. Впрочем, и это – выдумка. Сталинская премия митрополиту Илии присуждена не была. Никакие деньги на детей он не жертвовал. Ни один исследователь никакими документами подтвердить подобные факты не может. Зато есть масса документов, подтверждающих другие общеизвестные факты.

Запрос в Интернете "Митрополит Гор Ливанских Илия" предлагает ссылку на Википедию. Вот выдержки из статьи "Илия (Карам)":

"Первая поездка митрополита Илии в СССР, согласно имеющимся документам, состоялась в ноябре-декабре 1947, по приглашению Московского Патриархата. Протокольная сторона визита детально изложена в Журнале Московской Патриархии № 1 за 1948 г. Гость служил во многих храмах Москвы, Ленинграда, Киева и Одессы; получил в дар лично от Патриарха Алексия I, приходов, священников и прихожан множество ценных икон, многие в дорогих окладах. Патриарх писал о госте своей сестре: "Он едет, обременённый подарками. В частности, я ему дал: облачение, митру, белый клобук и икону в жемчугах, большой портрет в раме, чашу, дискос и весь прибор <…> Кроме того, на нём моя шуба (беличья)". 20 ноября Илия посетил Мавзолей В.И. Ленина.

Чрезвычайно радушная встреча митрополита, судя по рассекреченным в 1990-х документам, объясняется тем, что руководство СССР и Патриархия в тот период находились в процессе подготовки имевших состояться в 1948 празднования 500-летия автокефалии Русской Церкви и приуроченного к нему Совещания Глав Православных Церквей; последнему придавалось большое значение как внешнеполитическому мероприятию, призванному узурпировать лидерство во вселенском православии у Константинопольской кафедры. Древние восточные патриархаты рассматривали сам факт созыва Совещания Московским Патриархом как посягательство на прерогативу Константинополя и не собирались присутствовать на нём на высшем уровне. Караму в его беседах с Патриархом Алексием удалось создать несомненно ложное впечатление, что Антиохийский Патриарх не намерен следовать в фарватере Фанара. Так, в своём письме Председателю Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпову от 20 ноября 1947 Патриарх писал: "<...> М[итрополит] Илия вызвался быть нашим официозным (не официальным) посредником между нами и П[атриар]хами греками — и тут, по его мнению, решающим фактором является степень нашей возможности давать им деньги <...> доминирующим мотивом его высказываний является вопрос о материальной помощи: деньгами, богослужебными предметами, парчой, панагиями, крестами, митрами и т.д. Говорили подробно и о подворьях, и о будущем Совещании". [18]

В конце 1990-х в СМИ получила широкое распространение легенда о некой особой миссии Илии Карама, связывающая его имя с Казанской иконой в Князь-Владимирском соборе Ленинграда, его личной встрече с И.Сталиным.

Источником легенды, видимо, является протоиерей Василий Швец, встречавшийся с Илиёй в 1963 в Пскове и изложивший её без каких-либо ссылок на источники в статье "Чудеса от Казанской иконы Божией Матери"; также её излагает Сергей Фомин в своей книге "Россия перед вторым пришествием". Никаких документальных свидетельств встречи Карама с И.Сталиным не существует, хотя из переписки между Патриархом Алексием и Карповым видно, что митрополит просил о таком "свидании" в 1947.

Старейший клирик Санкт-Петербургской епархии протоиерей Василий Ермаков († 3 февраля 2007), бывший очевидцем приезда Илии Карама в Ленинград, отзывался о нём как о "проходимце, собиравшем и увозившем русское национальное достояние".

Воспоминания митрополита Питирима (Нечаева) о второй половине 1940-х: "Сейчас, говоря о той эпохе, часто упоминают митрополита Гор Ливанских Илию Карама — что он был молитвенником, большим другом России и т. д. Может быть, конечно, и так, только у нас полушутя называли его "грабителем". Увидит икону на аналое: "О, Матерь Божия! Матерь Божия!" — бросается к ней, целует, что-то бормочет на своем языке, — содержание речи сводится к тому, чтобы ему отдали икону. И не откажешь... В Одессе митрополит Борис (Вик) — уж на что умный человек — а имел неосторожность пригласить его к себе в келью — так потом пришлось чуть не все иконы со стенки дарить. Я все это увидел, когда был еще восторженным юношей, и впечатление осталось на всю жизнь. Потом, когда бывал на Востоке, видел там множество русских икон — в золотых окладах с драгоценными камнями. Еще бы! Колчицкий тогда с амвона вещал: "Православные! К нам прибывают восточные Патриархи, которые молятся за нас у своих древних святынь. Вы можете принести им в дар имеющиеся у вас иконы". И понесли, бедные, у кого что еще оставалось… Всегда говорю, что грехов у меня, конечно, много, но в одном я чист: никогда ни одному из них не подарил ни единой вещи". [19]

Существует гипотеза, что умный и предельно циничный Сталин просто использовал легковерного и наивного митрополита: Сталину нужны были влиятельные союзники на Ближнем Востоке, поближе к мировым запасам нефти. А митрополит Илия, в свою очередь, использовал легковерных и наивных православных христиан Советского Союза в своих личных корыстных целях.

"Однако даже отношения с союзниками по антигитлеровской коалиции были здесь не главными. Внешнеполитические планы И.Сталина являлись гораздо более глобальными. С весны 1943 г., когда исход войны стал ясен, он начал размышлять о будущем послевоенном "переделе" мира, разрабатывать планы создания мировой державы. В этих имперских замыслах церкви отводилась немаловажная роль. 5 июня 1943 г. Сталин подписал секретное постановление Государственного комитета обороны "Об утверждении мероприятий по улучшению зарубежной работы разведывательных органов СССР", в котором религиозные организации впервые были отнесены к категории интересов советской внешней разведки". [20]

Все эти факты, свидетельствующие о истинных мотивах поведения "отца всех народов", о количестве храмов, открытых Гитлером и Сталиным, о числе выпущенных из лагерей и тюрем священнослужителей легко найти в любом справочнике, в любом серьёзном исследовании по истории Русской Православной Церкви ХХ века. Но приходскому священнику недосуг читать монографии, ему вполне достаточно "Листков" с грифом "По благословению архиепископа Псковского Евсевия". Священник выходит на амвон с крестом в руках и говорит: "Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Двадцать тысяч православных храмов открыл Иосиф Виссарионович Сталин. Аминь". Прихожане тоже далеко не все профессиональные историки, не у всех профессор Шкаровский и профессор Поспеловский на книжной полке. Зачем профессоры, если есть батюшка. Двадцать тысяч, значит двадцать тысяч. "Аминь", – отвечают верные и понесли благую весть по домам. Тираж "Листков" – 1000 экз.

Велик соблазн сказать, что Псковская епархия – уникальный заповедник волюнтаризма и невежества. Но в других местах, пожалуй, ещё хуже.

Серафимо-Дивеевский монастырь – один из главных духовных центров Российского Православия. В 2004 году напечатана книга о священнике этого монастыря иеромонахе Владимире (Шикине). Называется книга "Пасхальная память", автор-составитель – Е.В. Ерофеева, тираж 40 000 экз. Сорокатысячный букет современного антихристианства. Прочтёт человек книжку и поймёт, что спасается он не верой и не делами. Апостол Павел и апостол Иаков оба отвергнуты за ненадобностью и ветхостью. Отвергнуто и Евангелие с его слишком простым и слишком ясным "люби Бога и люби ближнего и спасёшься". Спасение или гибель человека и его души зависят исключительно от ИНН, от типа документов, которые он носит в кармане и от покаяния за ритуальное убийство Государя Императора Николая Александровича.

Краснокожий, молоткастый-серпастый со звездой советский паспорт – годится, сей документ сотериологически нейтрален, с ним надежда на спасение сохраняется. Но как только принял новый паспорт – приковал себя несокрушимыми цепями к невидимой колеснице врага рода человеческого, и он отведёт тебя, раба, в своё царство. ИНН рушит все заклепы, против него бессильны все христианские Таинства, он претворяет в ничто крещение, миропомазание, исповедь, Евхаристию.

"Принятие личного цифрового кода будет означать отречение от христианского имени человека (батюшка объяснял далее, каким образом это прикровенно станет отречением от Христа). По учению Святой Церкви, в имени человека таинственно пребывает энергия его души, так же как в имени Бога пребывает энергия Божества. Благое имя человека, данное при святом Крещении, соединяет его с Богом, энергию человеческой души с энергией Божества. Святое имя содержит в себе благодатную силу, действующую на душу его обладателя посредством небесных покровителей. Также точно неблагое имя или злое – соединяет человека с энергией покровительствующего ему демона (Ганнибал – милость Ваала, хари-Кришна – черная благодать и т.д.) Человек, не носящий святого имени, не вписан в "Книгу Жизни". (Aп. 13:8). Его душа после смерти вместе с именем идет в погибель. Как говорит Премудрость: Имя грешников неблагое потребится. Пецыся о имени, то бо тu пребывает паче тысяч сокровищ злата (Сир. 31:13).

Предлагаемый личный код человека либо непосредственно, либо при исполнении финансовых операций будет включать в себя число 666, то есть код главного компьютера в Брюсселе с именем "Зверь". Как известно, это цифровое имя сатаны. Через личный код нас хотят соединить с ним - в этой и иной жизни. Согласно Откровению святого апостола Иоанна Богослова, оказать действенное сопротивление антихристу, отказать ему в поклонении смогут только те, кто будет иметь христианские, то есть святые имена, записанные в "Книге Жизни", которые поминаются пред Богом, участвуют в таинствах Церкви.

Соединение добровольно принятого цифрового имени с числом 666 будет означать сообщение человеческой души с душой антихриста. Как при отречении от Христа и переходе в другую религию, секту или при вступлении в масонскую ложу главным условием является отказ от святого имени и принятие нового. Таким образом, происходит посвящение человеческой души дьяволу. В противоположность таинству святого Крещения, где крещаемый, получив святое имя, – сочетается Христу, и человек отрекается от сатаны и всех дел его. Даже притворное или условное отречение от христианского имени – лишает человека благодати. Поэтому принявшие код – не устоят и примут печать, если не сугубая милость Божия.

Послушник одного старца, встретив на пути еврея, поддался его уговорам и произнес: "Допустим, что я – не христианин". После чего опять исповедал Христа – Богом, а себя – крещеным. Но его старцу было отрыто, что благодать Божия при слове "допустим" отошла от ученика. "Это ответ тем, – говорил отец Владимир, – которые считают, что номер и смарт-карту они примут, а печать – не примут. Идентификационный номер брать нельзя ни в коем случае". Батюшка сокрушался: "Они хотят создать на земле – царство подданных сатане. Сегодня решается, с кем мы хотим остаться и что выберем: ад или Царствие Небесное". [21]

На первой странице книги "Пасхальная память", естественно, и первая наглая ложь: "По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II". Нет, в этом Патриарх неповинен, никакой ответственности за это антихристианское учение он не несёт.

Здесь же, неразрывно с ИНН, – новорождённый догмат о спасении. Господь наш Иисус Христос, нас ради человек и нашего ради спасения взял на Себя грехи мира, добровольно принёс Себя в жертву на Кресте. Точно так же и Государь Император принёс себя в Жертву Искупления за грехи всего русского народа. Все мы предали Царя и вместе с Ним (так, с большой буквы, написано в книге) – Бога.

Мне кажется, что отсюда неизбежно следует вывод: страшный грех цареубийства и отречения от Бога тяготеет над Святейшим Патриархом Тихоном, над митрополитом Кириллом (Смирновым), митрополитом Вениамином, над всеми участниками Поместного Собора 1917-18 годов: они осудили сам акт зверского бессудного убийства, но нам не известно собственное конкретное покаяние за цареубийство кого-либо из членов Собора. Кстати, проповедуемое в книге неслиянное и нераздельное триединство Бог-Государь-Держава тоже было далеко не очевидной истиной для участников упомянутого Собора.

"Совершив поклонение Кресту на Крестопоклонной неделе Великого поста, отец Владимир провел аналогию между распятием Бога и принесением себя в Жертву Искупления за грехи русского народа Государя Николая II. Несмотря на всем известные трудности подобных проповедей в Дивеево, батюшка во все царские дни призывал нас к сугубому покаянию перед Государем. Плакал сам, вслед за ним начинали плакать молящиеся в храме. Исповедуя людей, батюшка широко распространял между приезжавшими в Четвертый удел Божией Матери обширный текст покаянной молитвы с перечислением грехов перед Богом, Царем и Отечеством, в которых покаялись, увы, далеко не все мы". [22]

"Подобно тому, как Христос был распят на Голгофе за грехи всего мира, всеми оставленный, так и Царь принесен в жертву за грехи всей России, также оставленный беззащитным в руках врагов народа и Бога. Это был день, когда Церковь отмечает память благоверного русского князя Андрея Боголюбского, зверски убитого заговорщиками в 1147 году. Как тогда, так и теперь многие примеры убеждают нас в том, что существует могучая и страшная, необыкновенно хорошо организованная тайная сила, обладающая огромными средствами. Эта сила ставит перед собой цель уничтожения Православия, она хочет гибели всего русского народа, как наследника и хранителя Православия, духовного и физического разложения детей и юных. <…>

На стене подвала дома Ипатьева следствие обнаружило каббалистическую надпись. Расшифрованная позднее, она гласила: "Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются народы".

Тайными изуверами иудейского племени при активном соучастии и молчаливом попустительстве большей части русского народа и ряда отступников из христиан – было совершено ритуальное человеческое жертвоприношение, отвечающее всем основным требованиям иудейского религиозного культа.

С момента убиения Царя как "удерживающего" "тайна беззакония" получила свободу. И все мы являемся свидетелями безудержного распространения не просто зла, но откровенного сатанизма – во всем мире". [23]

Мы – христиане последних дней! Седьмой день при дверех! Двухтысячелетнее учение христианства уже не отвечает реальности сего дня. Слабую надежду на спасение имеет лишь тот, кто ежедневно и ежечасно будет молиться Иисусу Христу и Государю Николаю II, ритуально убиенному главному Богоносцу. Я не придумал, так Его должность в книжке обозначена – главный Богоносец.

Один из страшнейших смертных грехов – читать псевдодневники Анны Вырубовой и псевдописьма старца Гришки Распутина, они некую тень на Августейшую Семью бросают.

"Отец Владимир широко использовал в слове к народу о Царе проповеди протоиерея Александра Шаргунова, которого глубоко чтил. Прежде чем что-то процитировать, он всегда говорил о замечательном пастыре нашего времени хотя бы несколько фраз. На всенощной дня убиения Царской Семьи батюшка прочел предисловие, написанное отцом Александром к книге: "Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных". Помню, как батюшка произносит слова проповеди, как льются слезы из его глаз. Стоящая рядом со мной неизвестная мне женщина вытирает заблестевшие глаза и с удивлением произносит, обращаясь к мужу и сыну: "Значит, все лгали, Царь ведь и вправду – святой!" [24]

Московский протоиерей Александр Шаргунов особо выделен из тысяч православных священнослужителей современной России. Богословие протоиерея Александра сродни богословию отца Владимира. Протоиерей Александр правильно учил Царя чтить и за коммунистов голосовать. Они, коммунисты, нравственность возрождать будут.

"В книге всемирно известного учёного Владимира Ивановича Даля "Разыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их (Санкт-Петербург, 1844) читаем следующее: "В 1454 году в Вене казнено несколько евреев за то, что убили ребенка, вынули его сердце, сожгли в порошок и пили его в вине" (стр. 42)

Об этом же пишет и бывший раввин, обратившийся в христианство, монах Неофит в своей работе: "О тайне крови у иудеев в связи с учением Каббалы" (Санкт-Петербург, 1914): "Иудеи убивают христиан по трем причинам: во-первых, из адской ненависти ко Христу; во-вторых, для разных магических и каббалистических упражнений, ибо они знают, что Диаволу приятна человеческая кровь, а в особенности христианская; в-третьих, из религиозных побуждений. (гл. 10) В этот день они оплакивают разрушение Иерусалима Титом Веспасианом. Поэтому случаю натирают кровавым пеплом себе виски (…)В этот день все иудеи обязаны есть крутые яйца, посыпанные этим пеплом. Этот обычай носит у них название "Сцидо амафрекес" (…) На первый взгляд удивительно, что соль заменяется каким-то пеплом или порошком. Но этот пепел заменяет собой не соль, а свежую христианскую кровь" (гл.7).

Недалеко от места сожжения убиенных ипатьевских узников следователь Н.А. Соколов обнаружил скорлупу от полусотни куриных яиц. Остается напомнить, что наш Государь Николай Александрович вместе с Семьей и приближенными во исполнение талмудических предписаний был убит 4 июля (ст.ст.), то есть за несколько дней до обряда "Сцидо амафрекес", а потом был сожжен в прах для окончательного завершения каббалистического ритуала – празднования мести гоям". [25]

Вот и пожинаем обильные плоды не то шести, не то семи "возрождений" под сенью свастики, серпа и молота. Нисколько не сомневаюсь, что Адольф Гитлер и Альфред Розенберг, немного сократив, горячо рекомендовали бы "Пасхальную память" своим единомышленникам и последователям во всем мире, но в первую очередь, разумеется, в России: учение Православной Церкви, оказывается, ничем не отличается от учения национал-социалистов.

А. Розенберг был непоколебимо убежден, что его смерть – ритуальное убийство, совершаемое всё той же могущественной тайной силой, которая зарезала князя Андрея Боголюбского. Когда перед самой виселицей ему предложили что-то сказать, он воскликнул: "Вы празднуете Пурим 46-го года!"

Президент РФ создал своим Указом комиссию по противодействию фальсификации истории. За фальсификацию предусмотрена уголовная ответственность, можно попасть на два-три года в лагерь общего режима. Я крайне скептически отношусь к этому Указу, но, думаю, следовало бы создать в Московской Патриархии комиссию, которая периодически публиковала бы некий indexlibrorumprohibitorum: такие-то книги не рекомендуется приобретать для епархиальных библиотек и духовных семинарий, такие-то не рекомендуется продавать в церковных книжных лавках, на таких-то имя Святешего Патриарха стоит незаконно, Патриарх не благословлял печатать эту галиматью и ответственность за неё не несёт. Сегодня "Пасхальную память" продают в монастырях, паломникам настоятельно рекомендуют приобретать. Тираж, напомню, 40 000 экземпляров.

Сравнительно недавно, в 2002 году, я попытался приобрести в храмах Москвы какие-нибудь труды профессоров Парижского Богословского института, отцов Александра Шмемана, Иоанна Мейендорфа, архимандрита Киприана (Керна). В нескольких храмах ответили безапелляционно: "Еретиков не держим". А митрополита Антония (Блюма), о. Александра Меня? – "Тем более! Они в "Белом братстве" состоят!". Что за братство такое – по сей день не ведаю, нет уже митрополита с нами.

Очень хотел бы показать "Пасхальную память" своим старшим друзьям, учителям-наставникам – о. Андрею Сергеенко, о. Сергию Гаккелю. Мы часто беседовали с ними о нацизме; но их, увы, тоже с нами уже нет.

Возвращаюсь к идее indexlibrorumprohibitorum. Боюсь, одними из первых туда придётся включить труды покойного члена Священного Синода митрополита Ленинградского Иоанна (Снычёва). Царебожники, младостарцы, борцы против новых паспортов, антиИНН-щики, поклонники Ивана Грозного и Григория Распутина очень чтят митрополита Иоанна.

Уму не постижимо, звучит полнейшим абсурдом, но приходится сказать, что прославлению человека, который уничтожил больше священнослужителей и разрушил больше храмов, чем любой иной злодей, когда-либо живший на земле, активно способствует официальный учебник истории Русской Православной Церкви ХХ века для наших духовных семинарий. Автор учебника – профессор протоиерей Владислав Цыпин. Книга издана по благословению, но не провинциального архиерея, а Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Его Святейшество написал к книге предисловие, в котором рекомендует не только студентам, но даже исследователям внимательно изучать сей труд. Предисловие заканчивается так: "Надеюсь, что в настоящем курсе Истории Русской Церкви каждый читатель, студент или исследователь, откроет для себя большой и ценный материал, который позволит ему полнее и глубже осознать и уяснить проявление в нашей отечественной истории путей спасительного Божественного Промысла". [26]

Несомненно, любой читатель, студент и исследователь, откроет для себя большой и ценный материал, когда познакомится с учебником. К сожалению, сами исследователи дают книге не столь восторженную оценку.

"Военному периоду истории Русской Православной Церкви определённое внимание уделял протоиерей Владислав Цыпин, но новых источников он при этом практически не исследовал, ограничиваясь использованием уже опубликованных материалов. На труды церковных историков сильно влияла их юрисдикционная принадлежность. Резко отрицательно оценивались все реформистские течения, не одобрялась и деятельность РПЦЗ. С другой стороны, всячески доказывалась оправданность церковной позиции руководства Московской Патриархии, несколько идеализировалось его отношения с советской властью". [27]

Профессор Цыпин не дерзает прямо говорить, как редактор "Листков", что во время войны и в послевоенное время было открыто 20 тысяч храмов, но цифры всё же умело подтасовывает в пользу гениального Вождя всех народов. Вот как это делается:

"В послевоенные годы были открыты тысячи новых приходов во всех епархиях, в особенности в Белоруссии и на Украине. В 1946 году Русская Православная Церковь имела 10544, а 1949 году уже 14477 приходов".[28]

Да, цифры правильные, в 1946 году – 10544, а в 1949 – 14477 приходов. Но "тысячи новых приходов во всех епархиях" – это дезинформация, обычный способ коммунистического агитпропа. Автору учебника отлично известно, что каждое ходатайство об открытии храма и регистрации прихода бродило по бюрократическим инстанциям два-три года. За указанное время (1946-1949) число зарегистрированных приходов увеличилось на 3933 (14477 – 10544), но это не были новые приходы, их никто не открывал. Общеизвестно, что 2491 храм перешёл к Русской Православной Церкви от греко-католиков (униатов), поэтому-то профессор, желая скрыть подлог, пишет: "Во всех епархиях, в особенности в Белоруссии и на Украине". Нет, далеко не во всех и далеко не тысячи. Если из числа 3933 вычесть 2491, останется меньше полутора тысяч. Вот и все сталинские благодеяния, вот и все тысячи, вот и во всех епархиях. К 1947 году было открыто 1270 храмов, остальные, не более двухсот, – до 1949 года. Во многих областях центральной России, Сибири, Дальнего Востока, куда не дошла гитлеровская армия, где не было стихийного открытия храмов, приходы исчислялись не сотнями, как на Украине, и даже не десятками, а жалкими единицами. Сталинский Совет по делам РПЦ всемерно тормозил регистрацию приходов, процент разрешений в разные годы колебался, но всегда составлял весьма скромную цифру.

О ликвидации унии и присоединении униатских (греко-католических) приходов к Русской Православной Церкви профессор Цыпин рассказывает так:

"По инициативе униатского священника Гавриила Костельника в мае 1945 года во Львове образовалась инициативная группа униатского духовенства. Во главе группы стояли также священники Антоний Пельвецкий и Михаил Мельник. К марту 1946 года группа насчитывала уже 986 священников. Целью ее было упразднение унии и воссоединение греко-католиков с Православной Церковью. В канун Собора руководители инициативной группы воссоединились в Киеве с Матерью-Церковью. Во Владимирском соборе Киева была совершена хиротония иеромонаха Антония Пельвецкого во епископа Станиславского и иеромонаха Михаила Мельника - во епископа Самборско-Дрогобычского.

Львовский Церковный Собор открылся 8 марта. В нем участвовало 216 священников и 19 мирян. Председательствовал протопресвитер Гавриил Костельник. Собор возглавил Экзарх Украины митрополит Киевский Иоанн, епископ Львовский и Тернопольский Макарий (Оксиюк), епископ Мукачевский и Ужгородский Нестор (Сидорук), а также новохиротонисанные епископы Антоний и Михаил. Собор вынес постановление: "Церковная уния была навязана нашему народу в XVI столетии римско-католической шляхетской Польшей, как мост, ведущий к колонизации и латинизации нашего украинского и белорусского народа; ...в теперешней нашей ситуации, когда, благодаря героическим подвигам и славной победе Советского Союза, все украинские земли объединены и украинский народ стал хозяином на всех своих землях, было бы неразумно в дальнейшем поддерживать униатские тенденции... Исходя из этих положений, Собор постановил отменить постановления Брестского Собора 1596 года, ликвидировать унию, отойти от Рима и возвратиться в нашу отцовскую Святую Правocлaвнyю веру и Русскую Православную Церковь".. Воссоединение униатского духовенства состоялось в храме святого Юра 9 марта. Миллионы мирян, тысячи священнослужителей через три с половиной века после насильственного отторжения от Православия вернулись в лоно Матери-Церкви. <…>

20 сентября 1948 года великого поборника Православия настигла месть врагов Церкви. Он был убит возле храма Преображения, в котором только что совершил Божественную литургию, своей кровью запечатлев верность Вселенскому Православию". [29]

Профессор Цыпин то ли забыл, то ли постеснялся сообщить студентам духовных семинарий, что "великий поборник Православия" протопресвитер Гавриил Костельник все свои действия согласовывал с МГБ и ЦК Коммунистической партии большевиков Украины. Все делегаты Львовского Собора сначала беседовали с группой эмгебешников, отвечали на их вопросы, обещали вести себя "правильно" и голосовать тоже "правильно", и только после такой "присяги на верность" допускались в зал заседаний. Профессор может получить эту ценную информацию из публикаций "Огонька".

В общедоступной литературе давно уже было опубликовано письмо Первого секретаря ЦК КП(б) Украины Никиты Сергеевича Хрущёва товарищу И.В. Сталину. Именно эти товарищи были инициаторами и организаторами Львовского Собора, именно они были великими поборниками Православия, они запечатлели верность Вселенскому Православию, ликвидировав Унию.

"ЦК ВКП (б)

Товарищу СТАЛИНУ И.В.

Будучи в Москве, я Вас информировал о проведенной работе по разложению униатской церкви и переходу униатского духовенства в православную церковь. В результате проведенной работы из числа униатского духовенства образовалась "инициативная группа". Эта группа прислала в адрес Совнаркома УССР следующие документы:

1. Письмо в Совет Нар[одных] Ком[иссаров] о положении греко-католич[еской] церкви в Зап[адной] Укр[аине].

2. Письмо "инициативной группы" ко всему духовенству греко-кат[олической] церкви.(Документы датированы 28 мая 1945 г. и подписаны З членами "инициативной группы": председателем - доктором богословия, настоятелем Преображенской церкви Львова Гавриилом Федоровичем Костельником; доктором богословия, священником, настоятелем церкви в Нижанковичах и генеральным викарием Перемышльской епархии Михаилом Ивановичем Мельником; настоятелем церкви в Копычинцах, деканом Гусятинского деканата Станиславской епархии Антоном Андреевичем Пельвецким – о. Г.Э.). Этот документ они разошлют духовенству после того, как мы разрешим существование "инициативной группы". При вручении документов работнику НКВД, который назвался референтом по делам вероисповеданий при СНК УССР Даниленко, они просили, при положительном решении вопроса, "Письмо в Совет НК" не публиковать, пока они второй документ не разошлют всему духовенству по епархиям. Все документы составлены церковниками, в редактировании их наши люди никакого участия не принимали. Посылаю Вам текст нашего ответа. Считаю, что следует согласиться с их просьбой, предоставить им возможность разослать письмо духовенству греко-кат[олической] церкви, после этого опубликовать эти документы в газетах западных областей Украины. Мы разрешили республиканским газетам ввести "сменные полосы" для населения зап[адных] обл[астей] Украины, в которых также можно опубликовать эти документы.

Прошу Ваших указаний.

Если будут у Вас какие-либо замечания по тексту униатских документов, мы сумеем через нашего представителя эти замечания внести.

Относительно нашего ответа "инициативной группе", как Вы посоветуете, послать его за моей подписью или же за подписью уполномоченного по делам русской православной церкви при СНК УССР.

Н. Хрущев" (Ориентировочно можно датировать началом июня 1945 г., так как в отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) копия документа поступила 14 июня– о. Г.Э..). (Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), ф.17, on.125, д.ЗIЗ, л.29-ЗО. Копия.)

"Членам инициативной группы по воссоединению греко-католической церкви с Русской православной церковью. (Ответ "членам инициативной группы" прилагался к публикуемому документу N 4". [30])

По указанию Совета Народных Комиссаров УССР, в ответ на Ваше декларативное заявление от 28 мая 1945 г. сообщаем Вам:

1. Инициативная группа по воссоединению греко-католической церкви с Русской православной церковью санкционируется в Вашем составе, как единственный временный церковно-административный орган, которому дается право руководить в полном объеме существующими греко-католическими парафиями в западных областях Украины и проводить дело воссоединения указанных парафий с Русской православной церковью.

2. Инициативная группа по воссоединению греко-католической церкви с православной церковью должна согласовывать в дальнейшем все правовые вопросы в деле руководства греко-католическими парафиями и воссоединения их с православной церковью с Уполномоченным Совета по делам русской православной церкви при Совете Народных Комиссаров УССР тов. Ходченко П.С. и соответственно в областях с местными уполномоченными.

3. По мере проведения учета деканов, парафий и монастырей греко-католической церкви инициативная группа направляет Уполномоченному по делам русской православной церкви при Совете Народных Комиссаров УССР списки всех деканов, парафий и настоятелей монастырей, которые отказываются подчиниться юрисдикции инициативной группы греко-католической церкви по воссоединению с православной церковью.

РЦХИДНИ, ф.17, оп.125, д.313, л.48. Копия.

Если профессор-протоиерей Владислав Цыпин пожелает получить сведения о дальнейшей судьбе "всех деканов, парафий и настоятелей монастырей, которые отказались подчиниться юрисдикции "инициативной группы греко-католической церкви по воссоединению с православной церковью" и "по мере проведения учёта" попали в списки, ему следует обратиться в Комиссию по посмертной реабилитации на Лубянке.

Вот как и от кого Православная Церковь получила в 1946 году 2491 храм.

Кстати, этот Собор ещё ждет своего исследователя. Это уникальный случай в истории, когда на Соборе, который Русская Православная Церковь признаёт легитимным и канонически полноценным, не присутствовал ни одни епископ этой Церкви. Была "инициативная группа", были епископы Московского патриархата, но ни одного греко-католического (униатского) епископа там не было. Как оценивает сей канонический казус профессор В. Цыпин?

Ещё один эпизод истории Русской Православной Церкви: её "возрождение" в ночь с 4 на 5 сентября 1943 года. Несомненно, любой читатель, студент или даже исследователь, откроет для себя большой и ценный материал, когда по учебнику профессора В. Цыпина познакомится с историей встречи Председателя Совнаркома И.В. Сталина с тремя митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем).

"31 августа 1943 года Глава Русской Церкви митрополит Сергий возвратился из Ульяновска в Москву, от которой к тому времени фронт откатился далеко на Запад. Вскоре в столицу прибыл и митрополит Ленинградский Алексий. 4 сентября митрополиты Сергий, Алексий и Николай были приглашены в Кремль для встречи с Председателем Совнаркома И.В.Сталиным. Состоялась беседа, в которой принял участие и заместитель Главы Правительства В.М. Молотов. Беседу начал Молотов. Он сказал, что Правительство хочет знать нужды Церкви". В одной из современных публикаций воспроизводится описание этой беседы, сделанное А.Э. Красновым-Левитиным, который о содержании ее мог узнать со слов митрополита Николая (Ярушевича). "Митрополит (Сергий - В.Ц.) заговорил спокойно, слегка заикаясь, деловым тоном человека, привыкшего говорить о серьезных вещах с самыми высокопоставленными людьми. Когда Сталин был семинаристом, митрополит Сергий был уже в сане епископа, ректором Петербургской духовной академии. Митрополит указал на необходимость широкого открытия храмов, количество которых совершенно не удовлетворяет религиозные потребности народа. Он также заявил о необходимости созыва Собора и выборов Патриарха. Наконец, он заявил о необходимости широкого открытия духовных учебных заведений, так как у Церкви отсутствуют кадры священнослужителей. Здесь Сталин неожиданно прервал молчание: "А почему у вас нет кадров?", - спросил он, вынув изо рта трубку и в упор глядя на своих собеседников. Алексий и Николай смутились..., всем было известно, что кадры "перебиты" в лагерях. Но митрополит Сергий не смутился. Старик ответил: "Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза". Довольная ycмeшкa тронула уста диктатора. Он сказал: "Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о Вас". Затем он стал вспоминать семинарские годы... Сказал, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. Разговор диктатора с митрополитом принял непринуждённый характер. Затем после чаепития началась деловая беседа, затянувшаяся до трех часов ночи. В ней, помимо Сталина и Молотова, участвовали также технические эксперты. Беседу эту можно назвать в полном смысле этого слова исторической... В тот момент, после десятилетий террора, направленного против Церкви, новый порядок являлся, несомненно, прогрессивным шагом, так как означал возможность легального существования Православной Церкви. В конце беседы престарелый, больной митрополит был страшно утомлен... Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал ему на прощание следующую фразу: "Владыко! Это все, что я могу в настоящее время для Вас сделать". И с этими словами простился с иерархами". [31]

Историк В. Цыпин прав: автор этой очередной развесистой клюквы действительно Анатолий Эммануилович Краснов-Левитин. Впрочем, не совсем автор, скорее – редактор. Записано это было сорок восемь лет назад, в распоряжении Анатолия Эммануиловича никаких документов не было, доступа к архивам КГБ он не имел, пришлось довольствоваться устными легендами. Думаю, небольшой комментарий к истории рождения легенды вполне уместен.

А.Э. Краснов-Левитин отредактировал рассказ Анатолия Васильевича Ведерникова, многолетнего ответственного секретаря Журнала Московской Патриархии. Беседа проходила в Ново-Девичьем монастыре, в кабинете редактора, в 1961 году, присутствовали А.Э. Краснов-Левитин, о. Александр Мень и я. Два-три раза заходил Евгений (отчества не знаю) Карманов, сотрудник ЖМП. Все слушали молча, никто ничего не записывал.

Близкое к этому повествование есть и в книге Марка Поповского об архиепископе Луке (Войно-Ясенецком). Анатолий Васильевич, прочитав подаренную ему автором книгу, с какими-то деталями повествования не соглашался, упрекал автора, что тот исказил факты, но Марк возражал: "Я не историк, я писатель, это художественное произведение. Как говорил Пушкин, так звучит лучше".

А.В. Ведерников несколько раз повторял, что знает подробности встречи в Кремле от своего шефа, редактора ЖМП митрополита Николая, участника встречи.

Митрополит Николай чрезвычайно благожелательно относился к Ведерникову, в ряде документов 50-х годов Ведерникова называют "членом группировки" или "ближайшего кружка" митрополита Николая, в противовес "группировке Чистого переулка". Митрополит дарил Анатолию Васильевичу каждую свою книгу, непременно с трогательными автографами. На одном томе "Речей и посланий": "Дорогому Анатолию Васильевичу Ведерникову с любовью от автора. Митр. Николай, 26 сент.1947. Москва". На другом томе: "Дорогому соработнику Анатолию Васильевичу. Митр. Николай. 18. XII. 58. Москва".

Особой любовью к правде или просто к объективности митрополит Николай не страдал никогда. Эту черту характера с мягким юмором нередко отмечал хорошо знавший его ещё с Парижа профессор протоиерей Андрей Сергеенко. О том же пишет, но без мягкого юмора, профессор Д.В.Поспеловский.

"Митрополит Николай смог вернуться в Москву уже в ноябре 1941 г. Он сразу же начал активно сотрудничать с властями в организации пропаганды за границей и скоро стал представителем патриархии в международных отношениях, и не только патриархии, но и советского правительства. Уже 2 ноября 1941 г. он стал членом Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию преступлений, совершенных фашистами на оккупированных территориях. Впоследствии, являясь членом этой комиссии, он был в числе подписавших явно лживое заявление о том, что убийство тысяч польских офицеров в лесу под Катынью было совершено немцами. В последние годы советским и российским правительством официально признано, что это злодеяние совершено НКВД до июня 1941 г.". [32]

Сборник речей и статей митрополита "Защитим мир!" был напечатан в 1952 году, нынче он – библиографическая редкость. Вот образцы его красноречия:

"ГОЛОС СВИДЕТЕЛЯ

Правящие круги США в своем безудержном стремлении клеветать на мою Родину выступили с новой чудовищной провокацией. Своей акцией по поводу так называемого "Катынского дела" они хотят – как это правильно понял весь наш народ – реабилитировать гитлеровских преступников, организовавших убийство в Катыни пленных польских офицеров и солдат. <…>

Катынское злодеяние – одно из самых подлых, самых омерзительных преступлений, совершенных немецко-фашистскими изуверами в их походе против человечества, рожденном бредовыми мечтаниями о господстве над всем земным шаром. На вечные времена вошло это злодеяние в историю как обвинительный акт против тех, кто поведение свое строил на лжи, ненависти, высокомерии, расчетливом, "научно обоснованном" человекоистреблении. И грозные страницы этого акта не смыть никакими химическими реактивами, не выбить никакими атомными взрывами, не выжечь никаким металлом, даже золотом. <…>

Поистине в том черном мире, где жизнь построена на лжи, насилии, обмане, корысти, где для достижения любой цели разрешены все средства, злобная ненависть к странам, люди которых начали жить по правде, перешла уже все границы разума. Ненависть омрачает разум!

Провокаторам не удастся опорочить великую миролюбивую державу, мою Родину – знаменосца во всем мире! Правда сильнее лжи!

Позор да падет на головы тех, кто прибегает к таким приемам клеветнической провокации!

"Литературная газета" № 29 (2902) от 6 марта 1952 г. [33]

"ПОЗОР

<…>На вечные времена покрыли себя позором американские агрессоры в Корее!

Чудовищные действия, совершаемые ими, вызывают в каждом честном человеке ужас, потрясают сердца и умы!

Этим "претендентам на мировое господство" не дали покоя "лавры" Гитлера. Истязать и истреблять всеми способами мирное население Кореи, разрушать памятники культуры и искусства, храмы и жилые дома, варварски пытать и уничтожать военнопленных, - все это, оказывается, не насытило утробу подражателей Гитлера и его подручных.

Грубо и бесстыдно попирая элементарные нормы международного права и принципы гуманности, морали, справедливости, американские агрессоры, как это мы узнали из заявлений правительств Корейской Народно-Демократической Республики и Китая, выступили с бесчеловечной акцией, начав в Корее и в Северо-Восточном Китае бактериологическую войну, объявленную вне закона международными конвенциями, сбрасывая бациллы чумы, холеры, тифа с самолетов на мирное население Кореи и на позиции доблестной Корейской Народной армии и китайских добровольцев. <…>

О, вы, мужественные корейские воины, защитники своей родной земли от захватчиков! О, вы, мирные корейские женщины, дети, старцы и все вы, братья – корейцы, подвергающиеся сейчас ужасному и отвратительному зверству ваших насильников! Все простые, честные люди во всем мире и все мы – душой с вами, переживая ваши страдания и ваше священное негодование против интервентов! Мы верим, что никакие злодеяния не сломят вашей воли к борьбе за Родину, не поколеблют вашего духа!

Русская Православная Церковь через меня и я лично, как один из ее служителей, всецело, вседушно присоединяем свой голос, свое сердце к взволнованному голосу всего нашего народа, голосу протестующей против злодейства совести всего миролюбивого и прогрессивного человечества!" [34]

По рассказам нескольких близко знавших митрополита Николая людей, он очень переживал, что он – вечно третий: Сергий умер, патриархом стал Алексий, но рядом с ним – непременно какой-то фаворит, а Николаю не доверяют. Сам-то он твёрдо убеждён, что с 1941 года он – неизменно первый!

Бывший профессор Ленинградской духовной академии А.А. Осипов, много лет бывший секретным осведомителем и в декабре 1959 "порвавший с религией", писал в одном из доносов: "Своеобразную партию проходимцев возглавлял в Патриархии Л.Н. Парийский – мелкий фанатик-уставщик, эгоист-себялюбец, злобный, мстительный мещанин. От него Патриарх избавился, ловко подготовив назначение в Ленинград. Митрополит Григорий является в Патриархии министром просвещения. Но сильно влияет и на ряд других дел. Патриарх ему доверяет едва ли не больше всех других. Митрополита Николая затаенно ненавидит, но боится, считая его ставленником большевиков. Митр. Николай имеет основное влияние на "Журнал Моск. Патриархии" и дела издательские. В "Ж.М.П." после прот. Смирнова и Л.Н. Парийского обосновались два бывших профессора Моск. Дух. Академии, которые ведут свою линию сколачивания "своих людей" вокруг этого "куска пирога", пользуясь покровительством Митр. Николая". [35]

Митрополит Николай чрезвычайно гордился, что только его видела в кинохронике вся страна и весь мир, что его приглашают на приёмы в посольства, что он побывал на конгрессах во многих европейских столицах. Только его статьи, речи, послания собраны и изданы в нескольких роскошных томах. Напомню, что Библия была напечатана в СССР впервые только в 1956 году.

По словам профессора Д.В. Поспеловского, митрополит Николай постукивал "куда надо" на своего собрата Патриарха Алексия. Впрочем, как утверждает тот же профессор, собрат в долгу не оставался. Когда в руководстве КПСС решили, что митрополит Николай вышел из повиновения, слишком высоко о себе возомнил, было приказано убрать его со всех постов. Естественно, как всегда руками членов Священного Синода. Патриарх Алексий чуть заколебался: благородно ли "ликвидировать" ближайшего сотрудника, многолетнего сослужителя, с кем десятки раз стояли у Святого Престола, с кем обменивались братским целованием "Христос посреди нас!" Тогда председатель Совета по делам Русской Православной Церкви В. Куроедов показал Патриарху несколько доносов "друга". Сомнения были устранены, совесть успокоена.

"В. Куроедов предложил снять митр. Николая с занимаемого поста. Некоторые сомнения Патриарха были быстро преодолены. Нужно отметить, что руководство Совета не гнушалось и клеветой, всячески множило и подогревало разногласия первого и второго лиц в церковной иерархии. В итоге 21 июня на посту председателя ОВЦС митр. Николая сменил его заместитель архимандрит Никодим (Ротов), возведенный в сан епископа. <…>

15 сентября Патриарх, известив Куроедова об отказе митр. Николая (от перевода в Ленинград – прим. авт.), который, "видимо решил идти ва-банк", предложил в связи с поступлением заграничных материалов о гонениях на него не принимать сейчас решения об освобождении Владыки, а предоставить ему полугодовой отпуск. Однако, в очередной раз, оклеветав митр. Николая, В. Куроедов настоял на немедленном полном отстранении его от руководящей работы в Патриархии. Через 4 дня Священный Синод принял решение освободить Николая от поста митрополита Крутицкого и Коломенского с увольнением на покой. А 13 декабря 1961 г. Владыка умер в больнице при странных обстоятельствах. По свидетельству очевидцев, близкие потребовали медицинского свидетельства о смерти. Было сделано врачебное заключение, что болезнь усопшего якобы объясняется "переменой климата". [36]

В другой книге М.В. Шкаровский пишет чуть проще: "Умер в Москве 13.12.1961, возможно был убит в больнице по заданию КГБ". [37]

Митрополит Николай славословил гениального вождя и учителя всех народов ничуть не громче, но, разумеется, и не тише, чем любые другие высокопоставленные льстецы и подхалимы – в Союзе писателей, в Институте языкознания, в Московской патриархии: время тогда было такое, обстоятельства требовали. Все стучали, все лгали, все кадили, "жить в обществе и быть свободным от общества нельзя", – учил нас классик.

Человек, безусловно, умный, практичный и образованный, Николай, естественно, в каждом слушателе подозревал сексота и понимал, что количество патоки в повествованиях о Генералиссимусе редко бывает избыточным. С таким расчётом он и рассказывал А.В. Ведерникову о встрече и беседе в Кремле 4 сентября 1943 года. Да и митрополита Сергия не мешает погромче похвалить: очень умный был человек, находчивый, никогда ни перед кем в грязь лицом не ударит, все его уважали. Но зачем весь этот вздор 50-летней давности понадобился протоиерею В.Цыпину сегодня? Он ведь профессор кафедры истории Московской духовной академии, а не баснописец. В общедоступных изданиях много лет назад были опубликованы документы о событиях той памятной ночи в Кремле; доколе будем заниматься мифотворчеством?

В последние несколько лет стало модно говорить, что, мол, нельзя искажать нашу историю. Но повторяющие это выражение забывают (или делают вид, что позабыли), что истории-то у нас без малого сто лет не было, что заниматься историей как наукой было категорически, под страхом "высшей меры социальной защиты" запрещено. Примеры Платонова и Е. Тарле были достаточно красноречивы. Историки выполняли социальный заказ, сегодня один, завтра другой, противоположный, такова диалектика. История была проекцией настоящего на события прошлого, как было сформулировано ещё в 20-е годы ХХ века. Мне даже не сосчитать, сколько раз за время учёбы мне рассказывали (и, естественно, заставляли повторять) диаметрально противоположные истории о Шамиле, о начале Второй Мировой войны, о непримиримых противоречиях между империалистами Великобритании и США, о кровавой клике Тито – Ранковича и т.п. Читаю учебник истории профессора протоиерея Владислава Цыпина и с грустью убеждаюсь, что истории нет и сегодня, во всяком случае – в Московской духовной академии: учебник на кафедре, несомненно, обсуждали, были какие-то рецензенты, неужели не стыдно им, неужели репутация в научном мире продаётся задёшево?

Сентябрь 1943 года был одним из важнейших (пожалуй, самым важным за все годы так называемого "вавилонского пленения") этапом закабаления Церкви коммунистическим государством. Все аспекты жизни и деятельности Церкви были поставлены под контроль КГБ. Даже "красные попы"-обновленцы вряд ли добровольно приняли бы подобную "симфонию".

Профессор Д.В. Поспеловский, крайне благожелательно описывающий всю деятельность митрополита Сергия, один из самых ревностных апологетов современного сергианства, регулярно критикующий все мои публикации, так оценивает события того сентября:

"Достаточно только заглянуть в архив Совета по делам РПЦ, чтобы убедиться в мелочном вмешательстве Совета во все дела РПЦ. Патриарх Алексий обращается за разрешением или, во всяком случае, согласием Карпова на любое церковное мероприятие. Да и в указанном докладе отца Сергия Гордуна приводятся такие примеры, как планы работы Совета: "Подготовка проекта Устава РПЦ (исполнитель – тов. Зайцев К.А.)… Обеспечить контроль по выпуску… номера "Журнала Московской патриархии". Таким образом, на самом деле функции Совета были вполне под стать обер-прокурорским, с той "только" разницей, что ни царское правительство, ни обер-прокуроры не ставили себе целью удушение Церкви и были они хотя бы формально верующими. Здесь же юридически положение Церкви ухудшалось даже по сравнение с эпохой, предшествовавшей 1938 г., когда за соблюдением законности все же следили профессиональные юристы в специальных комиссиях или отделах при ВЦИКе и как-то пытались противостоять произволу ЧК-ГПУ-НКВД. Здесь же Церковь отдавалась непосредственно в руки НКВД-МГБ-КГБ, на произвол наследнику Тучкова (что именно такую функцию занимал в НКВД Карпов до своего официального назначения, видно из характера вопросов, которые ему задавал Сталин 4 сентября 1943 г.)" [38]

Советское государство и прежде, до 1943 года, эпизодически использовало высших иерархов Русской Православной Церкви как инструменты своей пропаганды во внутренней и внешней политике, достаточно назвать два интервью митрополита Сергия советским и иностранным журналистам 2 (15) и 5 (18) февраля 1930 года.

Ядовитые семена "возрождения" Русской Православной Церкви, посеянные в сентябре 1943 года, дают обильные плоды по сей день: прошло 66 лет, но вряд ли в ближайшие десятилетия Церковь может мечтать об отделении от государства, о восстановлении принципа соборности, о созыве подлинного Поместного Собора по образцу Собора 1917-18 годов. Без этих фундаментальных условий Она никогда не приобретёт внутренней свободы, никогда не приобретёт права на правду, о чём писали Соловецкие епископы-исповедники, о чём писали И.А. Ильин, А.В. Карташёв, архиепископ Ермоген (Голубев), о чём злонамеренно молчат сегодняшние историки Церкви. Церковь не может быть орудием, Церковь не может быть средством, однако именно в таком и только в таком качестве Церковь нужна национал-социалистам и коммунистам. Они желают использовать Её, но Она создана Спасителем не для укрепления коммунистического или фашистского режима.

Использование высшей иерархии Русской Православной Церкви было полифункциональным. В 1943 году Сталин уже начал серьёзно обдумывать планы грядущей Третьей Мировой войны и отлично осознавал жизненную необходимость коммунистических плацдармов в непосредственной близости от основных мировых источников нефти. Возможно, более близкие, дружеские отношения с Александрийским, Антиохийским, Иерусалимским Патриархами, которыми так интересовался Сталин, могли активно способствовать проникновению коммунистических агентов на Ближний Восток. Именно туда была направлена группа паломников в белых клобуках, оттуда – в Париж, центр русской эмиграции, очаровывать легковерных, наивных, принимавших Совдепию за Россию, о чём с такой горькой иронией писал И.А. Ильин.

Отец Владимир Рожков очень любил митрополита Николая, оставался верен ему до последнего дня, но, к сожалению, всё, что рассказывал ему митрополит в последние два года жизни, о. Владимир унёс с собой. Из того очень немногого, что он рассказал мне, помню лишь общее впечатление – всё, что касалось председателя ОВЦС, было тесно связано с КГБ. Но один рассказ очень удивил меня: митрополит Николай объяснял резкую перемену сталинской церковной политики почти точно так, как через тридцать лет объяснил её профессор Д.Е. Фурман:

"Первым шагом к этому "возрождению" явилось резкое изменение сталинской политики в отношении религии в 1943 г. <…>В какой-то мере, возможно, здесь действовал страх перед немецкой политикой на оккупированных территориях, когда гитлеровцы открывали закрытые нами церкви, и стремление приобрести благоприятный "имидж" у союзников. Но есть, несомненно, и значительно более глубокие причины, коренящиеся в эволюции нашего общества и нашей идеологии.

Наша революция была связана с грандиозными "эсхатологическими" ожиданиями народа, верящего в то, что она приведет к "земному раю". Именно эта вера дала людям силы победить в гражданской войне, именно она побуждала их переносить немыслимые тяготы "строительства социализма", и именно она мешала всем попыткам установления какой-либо терпимости и правопорядка. Но хотя социализм вроде бы был построен, никакого земного рая явно не наступило. "Эсхатологические" ожидания переносятся на коммунизм.<…> Возникает потребность найти какие-то новые идеологические подпорки. И найти их нетрудно. Мы не построили земного рая, но зато мы при враждебном окружении создали мощное государство в рамках старой Российской империи с преобладанием русского населения. Естественной идеологической "подпоркой" в этой ситуации оказываются русский национализм и культ государственности, все более нарастающие в нашей идеологической жизни на протяжении 30-х годов. Ясно, что война еще более усилила эту идеологическую тенденцию.

Смещение акцентов с "эсхатологии" на национализм и культ государственности имеет и другое основание. "Эсхатология" не только все меньше "срабатывает" в отношении народа, но она все меньше нужна и постепенно формирующемуся господствующему слою, который более или менее доволен своим положением и стремится скорее к его стабилизации, чем к переменам. Этот слой, как это делали все слои "нуворишей", начинает подражать старым господствующим классам, его прельщает внешняя атрибутика "старого режима" - всевозможные золотые погоны и псевдоклассицистская архитектура.

Наконец, необходимо учитывать<…> выдвижение многих представителей той части старой интеллигенции, которая увидела в сталинском режиме естественное продолжение самодержавия, возвращение к норме после "великой русской смуты".

Все это привело к довольно резкому изменению положения религии, прежде всего – православия, "заодно" - и других религий. В новой идеологической ситуации Церковь становится символом преемственности сталинскою режима и старой России (наряду с Академией художеств, золотыми погонами, званиями генералов и т.д.) и дополнительным источником сталинской легитимации. Руководство церкви осыпается орденами, оно становится непременным участником всех кремлевских торжеств и начинает усиленно "бороться за мир" на заграничных конференциях. Но, разумеется, это улучшение положения церкви не имеет никакого отношения к отделению церкви от государства. Напротив, государственный контроль над церковью становится едва ли не абсолютным, и церковь вновь оказывается своего рода "придатком", только не старого, православного, а нового, атеистического самодержавия. Недавно еще сидевшие в концлагерях представители церкви начинают славословить Сталина. Насколько эти славословия были искренними, сказать трудно, но, очевидно, все-таки в значительной мере – искренними. Дело в том, что, как и в целом в нашем обществе, в сталинское время происходит своеобразная "архаизация" и в церкви. Наиболее интеллектуально сильные, независимые и стремящиеся к независимой позиции церкви люди были уничтожены или пребывали в эмиграции. <…> Скорее могли уцелеть представители архаическою "обрядоверия", ностальгически вспоминавшие "доброе старое время" государственной церкви и увидевшие в политике Сталина долгожданное возвращение к норме. Тем более что в некоторых аспектах церковной и национальной политики после войны преемственность была поразительная – была насильственно ликвидирована украинская униатская (греко-католическая) церковь, возродился антисемитизм (вплоть до планов создания новой Черты оседлости – где-нибудь в Сибири). Сталин опирается в церкви именно на такие элементы, и не случайно, что изменение положения церкви в 1943 г. совпадает с окончательной ликвидацией им ранее искусственно поддерживавшегося "живоцерковного движения".

***

Сталинский тоталитаризм приносит в 40-е годы значительное улучшение положения церкви. Хрущевская либерализация, наоборот, приносит новые гонения. <…> (При этом реальное сопротивление гонению оказали лишь баптисты, с их наиболее демократической организационной структурой, более "индивидуалистическим" духом и традицией независимости.)

События развивались как будто специально так, чтобы усилить в православной церкви ностальгически реакционные и антилиберальные тенденции. В самом деле, церковь падает после революции, в какой-то мере поднимается на самом пике сталинскоro тоталитаризма и национализма и вновь переживает гонение при хрущевской либерализации. При этом не прекращается жесткий и грубый контроль со стороны государственной атеистической бюрократии, оскорбительная зависимость от нее и необходимость просто во имя самосохранения унижаться перед ней. Надо обладать необычайными умом и душевными, качествами, чтобы не поддаться искушению связывать все плохое с революцией, марксизмом и масонами, а все хорошее – с самодержавием и частичной "реставрацией" самодержавных порядков при Сталине. И если сейчас церковь не включается активно в развернувшуюся критику сталинизма – это более чем естественно (исходя из всего ее исторического опыта), и, напротив, поразительно, что в ней раздаются (и в "низах" и в "верхах") и искренне "перестроечные" голоса.

***

Ситуация, складывающаяся в 70-е годы, очень своеобразна и даже в чем-то комична. Если представить официальный атеизм и церковь как две сражающиеся друг с другом армии, то можно сказать, что одна из этих армий, атеистическая, пользуется немыслимыми в "нормальной" войне правами – она, например, может определять, кто будет командовать армией противника и сколько боеприпасов он может использовать. И тем не менее именно эта армия все более проигрывает". [39]

Нужно учитывать, что Д.Е. Фурман иногда весьма своеобразно понимает термины. Например, он пишет, что относительная религиозная свобода существовала у нас очень недолгое время – с 1905 до 1917 и затем с 1917 до конца 20-х годов. И тут же поясняет, что под "религиозной свободой" он подразумевает "золотое десятилетие" для сектантов, но Церковь большинства русского народа – православная – именно в эти годы подверглась разгрому, а в 1929-1930 гг. окончательному разгрому подверглись все.

Как только книга профессора протоиерея Георгия Митрофанова вышла из печати, вокруг неё разгорелась жаркая полемика. Книга озаглавлена: "Трагедия России: "запретные" темы истории ХХ века в церковной проповеди и публицистике". В книге больше 20 статей и проповедей, но создаётся впечатление, что все, кто брал в руки книгу, прочли только три коротких "Слова" на ежегодных (1 августа, в день казни) панихидах по генералу А.А. Власову и его сподвижникам.

Иван Александрович Ильин, Антон Владимирович Карташёв, церковное возрождение, всероссийское историческое беспамятство не заинтересовали и не взволновали ни секулярных, ни церковных историков. Если мы всерьёз воспринимаем заглавие книги – "Трагедия России", то дело не в казни генерала Власова. Попробуем убрать всё остальное, оставив лишь три "Слова", заглавие потеряет смысл. Мне кажется, в книге есть намного более интересные и спорные статьи.

60 лет назад И.А. Ильин ответил всем нынешним полемистам на все их недоуменные вопрошания. Он ответил отцу Георгию Митрофанову, ответил архиереям Русской Православной Церкви Заграницей, к которой сам принадлежал, ответил всем почитателям генерала Власова и его сподвижников. Враг моего врага мне не друг, если он – враг России. Гитлер и Сталин – оба враги России, одни враг внешний, другой враг внутренний, патриот России не должен кооперироваться ни с тем, ни с другим, патриот России не смеет служить ни Гитлеру, ни Сталину.

"Многие наивные русские эмигранты ждали от Гитлера быстрого разгрома коммунистов и освобождения России. Они рассуждали так: "враг моего врага – мой естественный единомышленник и союзник". На самом же деле враг моего врага может быть моим беспощаднейшим врагом. Поэтому трезвые русские патриоты не должны были делать себе иллюзий.

Есть общее правило международной политики: когда два врага моей родины начинают борьбу друг с другом, то мне следует расценивать эту борьбу не с точки зрения международного права, или справедливости, или сентиментальных настроений, но с точки зрения прямого интереса моей родины и экономии её сил. В таких случаях показуется нейтралитет". [40]

"Когда Гитлер вел пропаганду против большевизма-коммунизма, – он лгал; лгал в густую мировую смуту; лгал с темпераментом бесстыдника; лгал и тогда, когда произносил подходящие слова об удостоверенных фактах. Искренние русские антикоммунисты, годами работавшие над ответственным и правдивым обличением большевизма, чувствовали, как эта двусмысленная, обманная пропаганда лжеца – компрометирует их и их дело. Бывают соседи, от которых все отворачиваются; бывают "единомышленники", которые внушают всякому отвращение. Подобно тому, как бывают "награды", которые хуже пятна". [41]

Разумеется, если генерал Андрей Власов, генерал Фёдор Трухин – сын предводителя костромского дворянства, генерал Михаил Меандр – сын московского священника, не чувствовали глубокого отвращения, гадливости к лидерам национал-социализма, не осознавали, что национал-социалисты – злобные враги и России, и Православия, помочь ничем нельзя. Сотрудничество с Гитлером скомпрометировало и их, и их дело, и их любовь к России. Беда не в том, что они воевали против Советского Союза: Совдепия – не Россия. Беда, что они воевали вместе с Гитлером, который ни за что на свете не допустил бы возрождения России. Вполне правдоподобно, что они ненавидели большевиков, ненавидели советскую власть, но они воевали только против, они не могли воевать за. У них могло быть лишь желание отомстить за погубленную жизнь, за абсолютную безысходность своей судьбы. Человек, который воюет только против, не может быть героем, не может называться патриотом. Как, впрочем, не могут быть героями Православной Руси все те персонажи, которых изо всех сил пытаются возвысить и прославить наши неогосударственники.

Трагедия России в том, свидетельствует книга профессора протоиерея Георгия Митрофанова, что ни одни человек в Русской Православной Церкви, от Святейшего Патриарха до последнего псаломщика и алтарника, не имеет Права на правду. Не имеет её, естественно, и сам профессор. Каждый человек в Московской Патриархии, по слову И.А. Ильина, всесторонне порабощён, свобода стала у нас преступной и наказуемой.

"В этом наша беда и наша опасность: мы живём в эпоху воинствующего зла, а верного чутья для распознания и определения его не имеем. Отсюда бесчисленные ошибки и блуждания. Мы как будто смотрим – и не видим; видим – и не верим глазам; боимся поверить; а поверив, всё ещё стараемся "уговорить себя", что "может быть всё это не так", и не к месту, и не во время сентиментально ссылаемся на евангельское "не судите", и забываем апостольское "изымите злого от вас самих" (Кор. 1:5-13). Делаем ошибку и стыдимся сказать: "я ошибся"; поэтому держимся за неё, длим её, увязаем во зле и множим соблазны.

А воинствующее зло отлично знает нашу подслеповатость и беспомощность, и развивает искуснейшую технику маскировки. Но иногда ему не нужно никакой особой техники: просто назовётся иначе и заговорит, как волк в детской сказке, "тоненьким голосочком": "ваша мать пришла, молочка принесла"… А мы, как будто только этого и ждали, - доверчивые "козляточки", сейчас "двери настежь" и на всё готовы.

Нам необходима зоркость к человеческой фальши; восприимчивость к чужой неискренности; слух для лжи; чутьё зла; совестная впечатлительность. Без этого мы будем обмануты как глупые птицы, переловлены, как кролики и передавлены, как мухи на стекле. <…>

И одежда не гарантирует ничего. Разве иеро-чекисты, прилетавшие в Париж и соблазнившие Митрополита Евлогия и Митрополита Серафима (Лукьянова) – были не в рясах? Разве Скоблин не имел права на форму белого генерала? Разве шулер не выдаёт себя слишком безукоризненным фраком и белоснежной рубашкой с бриллиантовыми запонками?" [42]

Протоиерей Георгий Митрофанов цитирует статью И.А. Ильина "Право на правду".

"В Советии лжет всё: там всё искажено, всё двусмысленно, всё обманывает. Подумать только: что называется в советском суде – "чистосердечным признанием"?; что почитается в советской науке – "доказанной" теорией, хорошим учебником, научной "заслугой"?; какое искусство предписывается и премируется, и какое бывает поруганным и запрещённым? Вот по радио посылается Евгений Онегин Чайковского; зачем? – чтобы выдать Советию за Россию и наглядно показать всему миру "свободу советского художества"… Зачем комиссариаты переименованы в Министерства? Зачем была выдвинута кощунственная декорация "патриаршей церкви"?.. В Советии пролгано всё вплоть до денег, которые не стоят своей собственной валюты и не принадлежат их частному владельцу; вплоть до тракторов, которые служат не труду, а порабощению; вплоть до полицейских собак, которые ловят не частных жуликов и не государственных разбойников, а мучеников режима и героев борьбы; – вплоть до "исправительных трудовых лагерей", которые никого не исправляют, а эксплуатируют и вымаривают лучших людей страны. В Советии лгут и "чины" и "ордена", ибо чины даются за предательство России, а "ордена" - за льстивое угождения её врагам…" [43]

Слова "зачем была выдвинута кощунственная декорация патриаршей церкви" профессор духовной академии вынужден опустить, хотя для него, историка Церкви, это самая важная часть цитаты. У него нет права цитировать эти слова, если он хочет оставаться преподавателем академии. Не только самому что-либо подобное сказать, но даже другого процитировать нельзя. Тон вызывающей и провоцирующей лжи захватил в Советии всё, в том числе и Церковь, в том числе наши духовные семинарии и академии.

В Советии лгали и "чины", и "ордена", в том числе, безусловно, и "чины" церковные. Архиепископ Ермоген (Голубев), независимо от И.А. Ильина, писал то же самое о нашей советской высшей иерархии:

"Известно, что во всех областях государственной и общественной жизни награждают или повышают по должности за определенные заслуги, проявленные в той или иной области: военных награждают за храбрость, профессоров за учёные труды и т. д. Можно было бы предположить, что этот принцип, единственно правильный, положен в основу продвижения и по церковно-иерархической лестнице и что на такой ответственный пост как члена Синода должны назначаться лица, имеющие пред Церковью определённые заслуги. К сожалению, это предположение не всегда оказывается верным.

Так, 30 марта 1964 года Киевским митрополитом и постоянным членом Синода был назначен епископ Винницкий Иоасаф (Лелюхин), несмотря на то, что вся церковная деятельность этого иерарха была противопоказанием к назначению его на эти высокие посты.

До архиерейской хиротонии он 3 раза был рукополагаем во священника: первый раз в обновленческом расколе, второй раз во время гитлеровской оккупации Украины епископом Геннадием, юрисдикции еп. Поликарпа Сикорского и третий раз архиепископом Днепропетровским Андреем (Комаровым). Будучи хиротонисан во епископа Сумского, способствовал закрытию епархии. Будучи, по закрытии епархии, перемещен на кафедру епископа Днепропетровского и Запорожского, принял епархию с 286 действующими приходами и, будучи через непродолжительное время перемещен на Винницкую кафедру, оставил в Днепропетровской епархии менее сорока приходов, а в Виннице через очень короткое время закрыт был кафедральный собор.

Одна уже возможность назначений на ответственейшие церковные посты лиц, абсолютно неподходящих к занятию их, свидетельствует о серьёзных ненормальностях в формировании нашего Синода". [44]

Профессор Г.Митрофанов, как и любой иной преподаватель академии, лишён права сказать что-либо подобное о ныне здравствующих членах Священного Синода.

Ордена в Советии лгали, но профессор духовной академии лишён права просто перечислить все ордена, которыми Советская власть наградила наших высших иерархов за все годы, когда их якобы "вынуждали", "заставляли", "притесняли"; за годы, которые принято высокопарно именовать "вавилонским пленением". Простое перечисление советских орденов, даже без комментариев, без цитирования благодарственных речей по случаю награждения ("льстивое угождение врагам России", - говорит Ильин) очень многое расскажет о наших иерархах, об их самоотверженных многолетних трудах по "спасению Церкви".

Патриарх Алексий (Симанский), например, был кавалером четырёх орденов Красного Знамени. Трудно придумать что-либо более омерзительное и позорное, чем Красное Знамя на рясе Первоиерарха. Пожалуй, только орден Ленина.

"Орден Красного Знамени" совсем не возвышает человека; напротив, он обязывает его доказать, что он не заслужил его никакою нарочитою противо-русскою низостью. И кто делал в Советии "карьеру", тот не мог останавливаться перед низостями". [45]

Трагедия России сегодня в том, что высшие иерархи Русской Православной Церкви Московского патриархата пребывают всё в том же "сладком плену", в который они сами пошли и повели всех нас в 1927 году, отдав за "легализацию" право на правду, согласившись лгать обо всём, "что понадобится впредь", став "колёсиком и винтиком" в механизме Совдепии.

Митрополита Сергия если не оправдать, то понять можно, но нас, сергианцев 2009 года, ни понять, ни оправдать невозможно.

Трагедия России в том, что учебник по истории Русской Православной Церкви ХХ века для духовных семинарий написан профессором протоиереем Владиславом Цыпиным, а профессор протоиерей Георгий Митрофанов не имеет права, не смеет сказать об этом учебнике правду, – предисловие-то подписано Святейшим Патриархом – весовые категории несопоставимы. И ещё не одно поколение православных священнослужителей будет вкушать сию развесистую клюкву. Она, по слову Патриарха, не только студентам, но даже и исследователям полезна.

Трагедия России в том, что у неё нет поводыря, что Русская Православная Церковь не дерзнула в год своего 1000-летнего юбилея указать России дорогу, пойти впереди общества, а предпочла по обычаю плестись в хвосте.

В ХХ веке было только одно единственное подлинное возрождение Русской Православной Церкви. Оно началось в 1905 году, когда Император Николай II издал Указ о начале подготовки к Предсоборному присутствию, и завершилось деяниями Поместного Собора 1917-18 годов. Сегодня тоже якобы начинает работать некое "междусоборное присутствие", но вряд ли у кого есть сомнения, что это – очередная ступенька к очередному "возрождению", очередной этап укрепления "вертикали власти", которая губительна для нашей Церкви.

Человек, который открыл первое заседание того Собора в августе 1917 года, лучший церковный историк Антон Владимирович Карташев писал более ста лет назад, когда только началась подготовка к Собору:

"После образования раскола старообрядства и петровской церковной реформы в нашей Церкви не произошло ничего более важного и основоположительного, чем то, чему свидетелями являемся мы в настоящую минуту. Началась ни более, ни менее, как реформа Церкви! Началось то, о чем наша Церковь втайне вздыхала целых 200 лет, и особенно за последнее столетие, когда она могла обнять свое положение научно и богословски просвещенным взглядом. Вздыхала, но не в состоянии была ничего предпринять для изменения создавшихся отношений, потому что слишком глубоко дисциплинировала себя в сторону послушания интересам государственным, точнее - государственным чиновникам. Дисциплина эта довела ее до потери всякого дерзновения, всякой инициативы, так что все перемены, происходившие в ее строе и жизни, были только отголоском соответствующих движений государственно-общественных; Церковь шла по пятам общества и никогда впереди, шла как бы вынужденно, а не свободно. Таким образом, коренная реформа нашей Церкви началась именно в этом году потому, что она не могла теперь не начаться. Ее необходимо выдвинула на очередь происходящая государственно-общественная буря". [45]

Сегодня можно лишь, тяжело вздохнув, повторить, что Русская Православная Церковь, начиная с сентябрьского "возрождения" 1943 года, слишком глубоко дисциплинировала себя в сторону послушания интересам государственным, – точнее государственным чиновникам. А что за люди эти "государственные чиновники" нам предельно ясно объяснил замечательный русский мыслитель Иван Александрович Ильин.

________________________

[1] – М.В. Шкаровский. Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., Вече, 2007. С. 59-60.

[2] – Там же, с. 60.

[3] – М.В. Шкаровский. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах). М., Крутицкое Патриаршее Подворье. Общество любителей церковной истории, 1999. С. 92-93.

[4] – М.В. Шкаровский. Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., Вече, 2007. С. 3.

[5] – М. Одинцов. И. Сталин: "Церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства". Диспут. Научно-публицистический журнал. М., июль-сентябрь, 1992. С. 145.

[6] – Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви 1917-1990. Учебник для православных духовных семинарий. М., Московская Патриархия. Издательский дом "Хроника", 1994. С. 7.

[7] – К правительству СССР (обращение православных епископов из Соловецких островов – "Соловецкое послание"). Цитируется по: Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти 1917-1943. Сборник в двух частях. Сост. М.Е. Губонин. М., ПСТБИ, 1994. С. 500-501.

[8] – Цитируется по: LudovanEck. In Search of Holy Mother Russia. Progress Publisher, Moscow, 1988. P. 16-17. Переводавтора.

[9] – М.В. Шкаровский. Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., Вече, 2007. С. 62.

[10] – Там же, с. 31.

[11] – Там же, с. 39.

[12] – Цитируется по: Перестройка: гласность, демократия, социализм. На пути к свободе совести. М., Прогресс, 1989. С. 89.

[13] – Там же.

[14] – Листки Святогорского монастыря. Выпуск № 3. Мир вашему дому. 60-летию Великой Победы посвящается. Издательство Свято-Успенского Святогорского монастыря. Святые (Пушкинские) Горы, 2005. С. 4-7.

[15] – М.В. Шкаровский. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах). М., Крутицкое Патриаршее Подворье. Общество любителей церковной истории, 1999. С. 202-203.

[16] Протоиерей Георгий Митрофанов. Трагедия России. "Запретные" темы истории ХХ века в церковной проповеди и публицистике. СПб., МОБИ ДИК, 2009. С. 153.

[17] – Д.В. Поспеловский. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., Издательство "Республика", 1995. С. 195.

[18] – http://ru.wikipedia.org

[19] – М.В. Шкаровский. Русская православная церковь и Советское государство в 1943-1964 годах. От "перемирия" к новой войне. СПб., Издательское объединение ДЕАН+АДИА-М, 1995. С. 20.

[20] – Пасхальная память. Воспоминания об иеромонахе Владимире (Шикине). Автор-составитель Ерофеева Е.В. Украинская православная церковь. Полтавская епархия. Спасо-Преображенский Мгарский монастырь. Краматорск, Издательство ЗАО "Тираж-51", 2004. С. 106-107.

[21] – Там же, с. 105.

[22] – Там же, с. 220-221.

[23] – Там же, с. 222.

[24] – Там же, с. 232-233.

[25] – Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви 1917-1990. Учебник для православных духовных семинарий. М., Московская Патриархия. Издательский дом "Хроника", 1994. С. 8.

[26] – М.В. Шкаровский. Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., Вече, 2007. С. 7.

[27] – Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви 1917-1990. Учебник для православных духовных семинарий. М., Московская Патриархия. Издательский дом "Хроника", 1994. С. 149.

[28] – Там же, с. 144-145.

[29] – М.В. Шкаровский. Русская православная церковь и Советское государство в 1943-1964 годах. От "перемирия" к новой войне. СПб., Издательское объединение ДЕАН+АДИА-М, 1995. С. 117-119.

[30] – Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви 1917-1990. Учебник для православных духовных семинарий. М., Московская Патриархия. Издательский дом "Хроника", 1994. С. 121.

[31] – Д.В. Поспеловский. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., Издательство "Республика", 1995. С. 185.

[32] – Николай митрополит Крутицкий и Коломенский, член Священного Синода Русской Православной Церкви, член Всемирного Совета мира. Защитим МИР! Речи, статьи (194901952 гг.) Издание Московской Патриархии, 1952. С. 119-122.

[33] – Там же, с. 98-100.

[34] – М.В. Шкаровский. Русская православная церковь и Советское государство в 1943-1964 годах. От "перемирия" к новой войне. СПб., Издательское объединение ДЕАН+АДИА-М, 1995. С. 153.

[35] – М.В. Шкаровский. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах). М., Крутицкое Патриаршее Подворье. Общество любителей церковной истории, 1999. С. 373-374.

[36] – М.В. Шкаровский. Русская православная церковь и Советское государство в 1943-1964 годах. От "перемирия" к новой войне. СПб., Издательское объединение ДЕАН+АДИА-М, 1995. С. 197.

[37] – Д.В. Поспеловский. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., Издательство "Республика", 1995. С. 189-190.

[38] – Цитируется по: Перестройка: гласность, демократия, социализм. На пути к свободе совести. М., Прогресс, 1989. С. 11-13.

[39] – Профессор И.А. Ильин. Наши задачи. Статьи 1948-1954 г.г. Том I. Издание Русского Обще-Воинского Союза. Париж, 1956. С. 26.

[40] – Там же, с. 111.

[41] – Там же, с. 77-78.

[42] – Там же, с. 110.

[43] – Архиепископ Ермоген, б. Калужский. К пятидесятилетию восстановления Патриаршества (Историко-каноническая и юридическая справка). Вестник русского студенческого христианского движения. № 86. Париж – Нью-Йорк, IV-1967. С. 74.

[44] – Профессор И.А. Ильин. Наши задачи. Статьи 1948-1954 г.г. Том I. Издание Русского Обще-Воинского Союза. Париж, 1956. С. 111.

[45] – Цитируется по: Протоиерей Георгий Митрофанов. Трагедия России. "Запретные" темы истории ХХ века в церковной проповеди и публицистике. СПб., МОБИ ДИК, 2009. С. 66-67.