Более важный вопрос

Некоторые вопросы никогда не уходят, даже те, о которых мы думаем, что ответ на них найден раз и навсегда. Один из этих вопросов касается начала человеческой жизни: когда мы, как человеческие существа, на самом деле приходим в бытие. Это биологическая проблема, тесно связана  с философским или богословским вопросом (но при этом от него независима) о том, когда можно решить, что ребенок в утробе есть "личностью".

Было предложено несколько ответов на вопрос о том, когда начинается жизнь. Альтернативы следующие: при оплодотворении, с формированием одноклеточные зиготы; при имплантации, когда развивающийся эмбрион прикрепляется к стенке матки и происходят радикальные изменения, известные как гаструляцыя и органагенез; при начале движения плода, когда мать впервые ощущает, что ребенок двигается в ее лоне; при рождении, когда новорожденного младенца делает свой первый вдох воздуха; либо на каком-то более позднем этапе, когда ребенок показала себя свободным от генетических и других заболеваний и может вести "продуктивное" жизнь.

Первые из двух требуют серьезного рассмотрения.

Христиане разных традиций разделяются во мнении о том, одушевление или  прямое или отложенное: или эмбрион одушевленный от момента оплодотворения, или же он становится одушевленным (и, таким образом, действительно человеком) только с момента имплантации. Православные христиане, как правило, склоняются в пользу первого точки зрения, многие католики и протестанты придерживаются последнего.

В конце выступления, который я недавно делал касательно манипуляции над эмбрионами, ко мне подошла женщина и представилась католичкой и специалистом по биоэтике, которая долгое время работала в сфере эмбриологии. По ее мнению, эмбрион до имплантации резонно называть "перед-эмбрионом", поскольку он характеризуется двумя условиями, которые теряются при имплантации. Во-первых, отдельные клетки или бластамеры "тотипатентные", то есть, каждая из которых содержит полный набор ДНК - цельный, уникальный геном - и потенциально способна вырасти самостоятельно в живое существо. Во-вторых, существует огромный процент "потерь" среди эмбрионов, которые еще не имплантированы. От 55% до 75% всех эмбрионов спонтанно исторгаются из тела матери, и она даже не знает, что была беременной. Эти "мини-выкидыши", связанные также с явлением "тотипатентности", приводят сегодня многих, если не большинство людей, к мнению, чтобы рассматривать  еще неимплантированные (с точки зрения этой биоэтики) эмбрионы как "субстрат" человеческого бытия, но не как фактическую человеческую жизнь. Это необходимая предпосылка для развития человеческой жизни, но неправильно путать его с отдельным человеком как таковым, особенно  если мы учтем, что в период до имплантации может происходить образование близнецов (удвоение).

Это понимание основывается на надежных научных доказательствах. Радикальные преобразования в жизни зародыша на деле происходят с имплантацией и появление "первичной пассы" или оси тела, из которой формируется центральная нервная система. С этой точки зрения, образование близнецов больше невозможно, клеточная тотипатентность потеряна, а "потеря плода" сводится к случайным выкидышам.

Если этот взгляд верен, тогда мы можем иметь очень мало или вовсе не иметь этических возражений против манипуляций над эмбрионами, созданными для целей экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) или исследований стволавых клеток. На данный момент существуют сотни тысяч эмбрионов по всему миру, которые были созданы таким образом. Во время процедур ЭКО, эти запасные эмбрионы, как правило, замораживаются для использования в будущем, или отдаются на научные исследования. Некоторые из них жертвуются парам, которые по разным причинам, не могут создать свои собственные. Когда эти эмбрионы не являются человеческими существами, то почему бы не использовать их стволавыя клетки в медицинских целях, даже если получение таких клеток будет означать смерть эмбриона?

Есть много причин, по которым многие люди сегодня хотят считать "пред-эмбрион" меньше, чем человеком, простым субстратом человеческой жизни, но не самой жизнью. С одной стороны, это позволяет неограниченные исследования на эмбрионах в репродуктивных и терапевтических целях, в том числе клонирования. Это также позволяет жертвам изнасилования или инцеста принимать любые меры, которые могут быть необходимыми, для защиты от беременности без каких-либо моральных последствий (то есть, отбрасывание "пред-эмбриона" не будет считаться абортом).

Большинство православных вместе с другими людьми, выступающих в защиту жизни (pro-life), отрицают понятие отложенного одушевления и считают, что человеческая жизнь начинается с оплодотворения. Я сам защищал эту позицию и по-прежнему убежден в ее правоте: что полное человеческое бытие - как генетические, так и развитие индивидуальности - дается с сингамией (оплодотворением), слиянием ядер родительских гамет.

Тем не менее, защищая эту позицию, мы также создали серьезную преграду для исследований, которые могут привести к разработке лекарств и других методов лечения,  потенциально  могущих привести к исцелениям неврологических и других заболеваний (болезней Паркинсона, Альцгеймера и др.). Хотя взрослые стволавыя клетки имеют чрезвычайный потенциал, эмбриональные стволавыя клеток проще и дешевле выращивать. Призывает ли нас Бог к противостоянию этим потенциально спасительным и улучшающим жизнь исследованиям? Или наше противостояние - это просто повторение ответа Церкви на революцию Коперника: из лучших побуждений, но дезинформированной и ошибочной реакцией против открытия науки о том, каким образом Бог управляет Вселенной?

Как с богословского, так и с научной точки зрения, настоящий вопрос не "когда начинается человеческая жизнь?"  Гаметы сами живы, поэтому сама постановка вопроса является ошибочной, ведь это означает, что нет "жизни" до слияния ядер сперматазоида и яйцеклетки. Жизнь человека - это континуум, из поколения в поколение, от создания первого Адама до пришествия апошняго Адама.

Вопрос, к которому мы действительно должны обратиться, следующий: "В какой момент континуума, который тянется от единения гаметы, через имплантацию и гаструляцыю, Бог помещает в биологическую единицу, которую мы называем эмбрионом, физиологический и моральный статус человека?" В момент оплодотворения или имплантации? Очевидно, что это более значимый вопрос. Это еще один способ спросить, когда Бог наделяет это новое детище Божественным образом, который и имеет в виду "личностность".

Имея это в виду, православные богословы и специалисты-медики должны глубоко исследовать как богословские, так и биологические обоснования для мнения, что жизнь на самом деле начинается с оплодотворения, и делать это совместно со специалистами по эмбриологии и развитии плода. Нам необходимо вместе исследовать, что Бог раскрывает нам о тайне самой жизни, особенно на его начальном этапе. В мире, омраченным терроризмом, нищетой и общим презрением к святости человеческой жизни, где широко распространены потенциально излечимые болезни, вряд ли может быть более актуальный вопрос.

Сайт Православной Церкви в Америке, #1, август 2003 г.