Церковь без территории

«Мятежный» епископ Василий Осборн принят, как он и просил, в юрисдикцию Вселенского Патриархата и назначен с титулом «Амфипольский» викарным епископом Патриаршего Экзархата православных приходов русской традиции в Западной Европе для окормления тех православных, живущих в Великобритании, которые пожелают находиться под юрисдикцией Экзархата.

Короче говоря, произошло то, что и ожидалось. И на ожидаемый исход нисколько не повлияли резкие дисциплинарные демарши со стороны Московской Патриархии. Впрочем, и это тоже было ожидаемо, а упомянутые демарши с самого начала выглядели как, мягко говоря, не совсем умные. Обиженная Московская Патриархия поспешила отправить епископа Василия «на покой», назначив комиссию по «расследованию деятельности» епископа Василия. Все в традиционном советском канцелярском духе, вплоть до вытаскивания компромата – впрочем, пока в форме довольно деликатных намеков на «финансовую непрозрачность». Хотел бы я посмотреть хотя бы краешком глаза на «прозрачность» любой структуры МП – от самой патриархии до приходов. Оно и понятно – что нам эта «прозрачность». Она есть порождение вражеской «западной демократии», а у нас все по-свойски – крути-верти на свой роздум, но помни – ты на крючке. Если что не угодишь, вытащим все твое «непрозрачное» на белый свет. Характерный пример – ситуация с Филаретом Денисенко. Стоило только ему заявить об автокефалии, как внезапно «оказалось», что этот долгое время ведущий иерарх в МП – жуткий беззаконник, монах с женой и детьми.

Такое впечатление иногда, что характерная для православия консервативность сводится у церковного руководства к упрямому нежеланию видеть действительность и соответствующе на нее реагировать. Как видно, гораздо проще и привычнее в скорлупе усвоенного с советских времен стиля. Зачем меняться нам – пусть меняется действительность и сама возвращается в нужное нам время, по которому все больше и откровеннее ностальгируем.

Хотя ничего сугубо «церковного» в такой «консервативности» нет – она характерна для постсоветского мышления вообще. Такое мышление, в отличие от советского, уже не может отрицать существование иного мира, но твердо стоит на том, что все же только «наш» мир - истинен. И вот это «наше» мы никому не отдадим – мы застолбили себе территорию под разными названиями «СНГ», «бывший Советский Союз», «каноническая территория». И надо бы, конечно, границу под замок. Но, как на беду, наш суверенитет над этой территорией признают далеко не все. Ладно бы католики со своим «агрессивным прозелитизмом» - к ним претензии в нарушении «канонической территории» вообще выглядят анекдотично, поскольку сами-то они для нас в известном смысле «неканоничны». Но все смелее и смелее в этом плане другие православные юрисдикции, при этом в основном Константинополь, самый что ни на есть Вселенский Патриархат.

Первая вылазка последнего в Эстонии была столь шокирующей, что сгоряча даже временно прекратили поминовение Вселенского патриарха. Но кое-как мирно «территорию» поделили, при этом каждый считает ее исключительно своей. В соответствии с канонами – «одна территория – один епископ», а второго нет и быть не может. А потому если и братья мы с Константинополем, но как-то так издалека – на дистанции Москва – Стамбул.

А между тем «небратское поведение» распространилось и на Украину.

Буквально на днях сообщалось, что два иерарха Константинопольского патриархата молились на воскресной литургии, совершенной архиепископом Львовским Макарием (Мелетичем), возглавляющим самую многочисленную епархию Украинской Автокефальной Православной Церкви (УАПЦ), ранее не признававшейся официальными поместными православными Церквами. Надо сказать, что и это не сюрприз. УАПЦ уже давно находится в опосредованном (через зарубежнуюй часть УАПЦ) каноническом подчинении Константинополя. При любом удобном случае Вселенская Патриархия напоминает, что «не признает Украину частью канонической территории Московского патриархата». А теперь упомянутые иерархи прибыли во Львов для открытия подворья Константинопольского патриархата. Без всякого согласования с Московской патриархией.

Все яснее становится, в каком направлении может «решиться» вопрос раскола в украинском православии. Хотя УАПЦ самая немногочисленная юрисдикция, она может сыграть важнейшую роль буфера между Москвой и Константинополем, Киевом и Москвой, УПЦ МП и УПЦ КП. Чем ближе УАПЦ к «каноничности», тем больше перспектив в отношении тех приверженцев УПЦ МП, которые, собственно, и ценят в ней эту «каноничность». Теперь им открывается вполне «законная» возможность выбора. Естественно, и в среде УПЦ КП немало ее последователей, которых тоже гнетет «неканоничность», а также такая известная одиозная личность как патриарх Филарет и иже с ним. На все эти перспективы все больше обращает внимание и украинская власть, у которой постоянно чешутся руки «преодолеть церковный раскол». Ничего хорошего от вмешательства государства ждать не приходится, но факт остается фактом – постепенно в Украине сформируется «каноническая» структура под формальным омофором Константинополя, но, конечно, останется и «московское православие», только это будет не столько украинская церковь, а союз приходов Московской патриархии на территории Украины.

Чья это будет «каноническая территория»? Да ничья. Постепенно забудется это понятие, затеряется в ворохе запылившихся мертвых «канонов», вытаскиваемых периодически в качестве пугала в спорах с «братским» неприятелем.

А реально будет (и даже уже есть) не территория, а пространство. Это мировая тенденция – территории вообще исчезают с лица земли. В век скоростей и информации люди общаются в рамках и сообществах, ограниченных не территорией, но пространством близкого им духа. Сосед по лестничной клетке гораздо дальше, чем друг по Интернету из Нигерии. Православие в традиции митрополита Антония, которой следует епископ Василий, гораздо ближе многим из «здешних», чем многим «тамошним». Им бы здесь кропить на троицу аир, а они там, где «качественнее» жизнь, но «не такая» церковь.

Вот именно так, по духу, по пространству идей и идеалов и идет объединение. Поэтому РПЦЗ сближается с РПЦ, а Сурож и Украина делятся на части. Делятся, чтобы сохранить или найти свое пространство. При этом юрисдикции становятся все больше пережитком прошлого, чем-то терпимым как некоторое «наследие», но ровно до той черты, когда начинает мешать. Вряд ли, например, в результате всех последних событий епископ Василий станет ближе к УАПЦ. У каждого будет свое пространство, ради сохранения котрого все это и затевается. А по мере изживания постсоветских синдромов, изоляционистского образа жизни и мыслей, принципов помеченности, как это водится в животном мире, «своей территории», аналогичные процессы, уже идущие, будут развиваться и в «исконных» землях РПЦ. И никакие исключительные права на слово «православный» здесь не помогут. Православие сохранится как конгломерат следующих в своем понимании определенной традиции церквей. Станет ли от этого хуже или лучше? Сейчас трудно сделать однозначный вывод. Вероятно, как всегда в жизни, будет и то, и другое. Но, по крайней мере, можно надеяться, что станет меньше юридических и «канонических» претензий, выяснений между группами, но зато больше сил направится на работу внутри своего пространства, внутри себя. Возможно даже – во имя Христа.