Православная Церковь в Литве, Латвии и Эстонии: современное положение

С восстановлением в 1991 году государственной независимости Литвы, Латвии и Эстонии Православная Церковь в Прибалтике, не получая больше указаний и дотаций из Московского Патриархата (МП), по большей части была предоставлена самой себе и была вынуждена самостоятельно устанавливать отношения с государством.

Важным фактором, оказавшим влияние на деятельность Православной Церкви в регионе, является поликонфессиональный состав населения. В Латвии Православная Церковь по количеству прихожан занимает третье место после Римско-католической и Ев.-лютеранской Церквей, в Эстонии – второе место после Ев.-лютеранской, в Литве – также формально второе место, однако значительно отставая по числу прихожан от Римско-католической Церкви. В этих условиях Церковь вынуждена поддерживать с государством, а также с другими и, прежде всего, с ведущими в стране христианскими конфессиями дружеские отношения или, в крайнем случае, руководствоваться принципом «не вмешательства в дела друг друга».

Во всех трех балтийских странах государство вернуло недвижимое имущество, которым Церковь владела до 1940 года (исключая Эстонскую Православную Церковь Московского Патриархата, которая владеет имуществом только на правах аренды).

Характеристика

Подавляющее большинство населения Литвы заявляет о своей принадлежности к Римско-католической Церкви, в результате чего о Литве по сути можно говорить как о моноконфессиональном государстве. Православная Церковь в Литве не имеет автономного статуса, православных окормляет Виленская и Литовская епархия Русской Православной Церкви (РПЦ) во главе с митрополитом Хризостомом (Мартишкиным). В силу малочисленности православных в Литве (141 тысяча; 50 приходов, из которых постоянно действующих – 23; 49 клириков) и их национального состава (в подавляющем большинстве – русскоязычные), церковная иерархия в период восстановления независимого государства выступила в поддержку независимости Литвы (достаточно сказать, что архиепископ Хризостом входил в правление «Саюдис» – движения за независимость Литвы). По этим же причинам Православная Церковь в Литве неизменно декларирует, что у нее хорошие отношения с Римско-католической Церковью. Немаловажно и то, что в отличие от Эстонии и Латвии, в Литве был принят «нулевой» вариант гражданства, и как следствие - отсутствует правовая дискриминация русскоязычного (в том числе и православного) населения.

11 августа 1992 года Священный Синод РПЦ принял решение о восстановлении названия Латвийской Православной Церкви (ЛПЦ) и ее самостоятельности. 22 декабря 1992 года Патриарх Московский и всея Руси Алексий II подписал Томос, которым предоставил ЛПЦ самостоятельность в административных, хозяйственных, образовательных вопросах, в отношениях с государственной властью Латвийской Республики, сохранив при этом Латвийскую Церковь в канонической юрисдикции Московского Патриархата. Первой главой возрожденной ЛПЦ стал епископ (с 1995 года - архиепископ, с 2002 года - митрополит) Александр (Кудряшов). 29 декабря 1992 года Собор ЛПЦ принял Устав, который уже на следующий день, 30 декабря 1992 года, был зарегистрирован в Министерстве Юстиции Латвии 1. На основании Закона Латвийской Республики «О возвращении собственности религиозным организациям» Православной Церкви была возвращена вся собственность, принадлежавшая ей до 1940 года. 26 сентября 1995 года в Латвии был принят Закон «О религиозных организациях». В настоящий момент в Латвии действительно существует свобода вероисповедания, традиционные для Латвии конфессии имеют право юридически оформлять браки, в армии образована служба капелланов, у Церквей есть право преподавать в школах основы религии, открывать свои учебные заведения, издавать и распространять духовную литературу и т.п., однако, к сожалению, сама ЛПЦ не достаточно активно этими правами пользуется.

На сегодняшний день в Латвии проживает около 350 тысяч православных (фактически – ок. 120 тысяч), функционирует 118 приходов (из них 15 – латышские), служат 75 клириков 2. Латышские приходы малочисленные, однако они выделяются достаточно стабильным составом прихожан. За годы Советской власти и в первые годы независимости среди православных латышей произошел качественный отбор, в результате которого остались только сильные в вере люди. Нужно отметить и то, что латышские приходы имеют устойчивую тенденцию к росту количества прихожан, причем - за счет молодежи.

Ситуация в Эстонии – один из ярких примеров того, к чему приводит вмешательство государства во внутрицерковные дела, попытки решать церковные вопросы с политических позиций.

Решением Святейшего Синода РПЦ 11 августа 1992 года Православной Церкви Эстонии была предоставлена самостоятельность в административных, хозяйственных, образовательных вопросах, а также в отношениях с государственной властью (Томос Патриарха Алексия II о предоставлении Эстонской Церкви самостоятельности был подписан 26 апреля 1993 года). На основании этих решений бывший до этого Патриаршим викарием в Эстонии епископ Корнилий (Якобс) стал самостоятельным епископом (с 1996 года - архиепископом, с 2001 года - митрополитом) (до этого главой Эстонской епархии считался Патриарх Алексий II). Церковь подготовила документы для своей регистрации в Департаменте по делам религии, однако в начале августа 1993 года в этот Департамент обратились два православных священника – протоиерей Эммануил Киркс и диакон Айфал Сарапик с просьбой зарегистрировать Эстонскую Апостольско – Православную Церковь (ЭАПЦ), возглавляемую Стокгольмским Синодом (то есть в юрисдикции Константинопольского Патриархата). Следует отметить, что Киркс и Сарапик в тот момент обслуживали только 6 из 79 православных приходов Эстонии, то есть не имели право выступать от лица всей Эстонской Православной Церкви. Тем не менее 11 августа 1993 года Департамент по делам религии Эстонской Республики зарегистрировал ЭАПЦ, возглавляемую Стокгольмским Синодом. В свою очередь, епископу Корнилию с его приходами было отказано в регистрации на том основании, что уже зарегистрирована церковная организация под названием «Эстонская Православная Церковь», поэтому нельзя зарегистрировать остальные православные приходы под аналогичным названием. Департамент по делам религии предложил епископу Корнилию создать новую церковную организацию и зарегистрировать её.

Таким образом, органы государственной власти не признали правопреемственности Эстонской Православной Церкви (ЭПЦ) в юрисдикции Московского Патриархата, а значит - и ее право на имущество, которым владела Эстонская Православная Церковь до 1940 года. Это право было отдано зарегистрированной Церкви, то есть ЭАПЦ, возглавляемой Стокгольмским Синодом.

17 ноября в 1993 года в Таллинне собрался Собор ЭПЦ, на котором присутствовали делегаты 76 приходов (из 79 всех православных приходов Эстонии). Собор обратился в Министерство Внутренних Дел Эстонии с просьбой признать регистрацию Православной Церкви, возглавляемой Стокгольмским Синодом, незаконной и зарегистрировать единую Эстонскую Православную Церковь под руководством епископа Корнилия, а после регистрации этой Церкви провести разделение приходов в соответствии с каноническими нормами. Однако Департамент по делам религии вновь отказал Церкви, руководимой Корнилием, в регистрации 3. Раскол пошел и по национальному признаку: большинство русских приходов выступили за сохранение канонической связи с Московским Патриархатом, большинство эстонских приходов – за переход в Церковь, руководимую Стокгольмским Синодом, то есть за переход в Константинопольский Патриархат. Все попытки православных приходов, поддерживающих епископа Корнилия, признать через судебные инстанции Эстонской Республики незаконность действий Министерства Внутренних Дел не увенчались успехом. И к осени 1994 года все органы государственной власти Эстонии признали регистрацию 11 августа 1993 года законной и начали передачу церковного имущества Церкви, руководимой Стокгольмским Синодом. Главой ЭАПЦ был назначен грек по национальности, уроженец Заира митрополит Стефанос.

Думается, что в самом начале конфликта вопрос о юрисдикции того или иного прихода более волновал церковное руководство, чем самих прихожан. Большинство верующих просто приходили в свой храм, к своему священнику, а не в храм Московского Патриархата или в храм Константинопольского Патриархата. Однако из-за жесткой позиции органов государственной власти этот вопрос стал принципиальным, превратив одних в тех, кто «имеет все законные права», а других – «в мучеников за веру». К сожалению, церковный раскол привел и к тому, что часть православных, устав от бесконечного выяснения церковным руководством взаимных претензий, покинула храмы и перестала быть активными христианами.

Чтобы разрешить спор, 11 мая 1996 года Синоды РПЦ и Константинопольской Церкви приняли решение признать факт наличия в Эстонии двух юрисдикций и договорились о том, что все православные приходы в Эстонии должны пройти перерегистрацию и сами сделать выбор, в юрисдикции какой Церкви они будут находиться. И только на основании мнений приходов будет решаться вопрос о церковном имуществе и о дальнейшем существовании Православной Церкви в Эстонии. Но и это решение не разрешило проблему, так как во многих приходах оказались и сторонники Церкви, руководимой епископом Корнилием, и те, кто поддерживали Константинопольский Патриархат. Кроме того, часть «константинопольских» приходов летом 1996 года отказались пройти перерегистрацию, так как фактически существовали только на бумаге. Несмотря на соглашение, достигнутое в мае 1996 года, осенью этого же года Константинопольский Патриархат официально принял в свое общение (в свой состав) Стокгольмский Синод. В ответ на это Московский Патриархат прервал все отношения с Константинопольским Патриархатом.

Девять лет продолжалось противостояние между ЭПЦ Московского Патриархата и органами государственными власти. К сожалению, последние вносили в это противостояние политический момент, подчеркивая не только то, что Церковь во главе с епископом Корнилием не является правопреемницей Эстонской Православной Церкви до 1940 года, но и то, что большинство прихожан этой Церкви приехали в Эстонию в годы советской оккупации, поэтому и не могут претендовать на владение церковным имуществом, которое было у Православной Церкви до 1940 года. При этом, конечно, забывалось, что Православная Церковь на территории Эстонии свое имущество приобрела до 1917 года, то есть когда находилась в юрисдикции РПЦ. В годы же независимой Эстонской Республики (с 1918 по 1940 годы) Церковь в результате земельной реформы, наоборот, лишилась части своей недвижимости.

Очередная попытка ЭПЦ Московского Патриархата зарегистрировать свои приходы как правопреемственные была предпринята летом 2000 года. В обращении к Министерству Внутренних Дел, принятом на Соборе ЭПЦ Московского Патриархата в июне 2000 года, было подчеркнуто, что данная Церковь не оспаривает правопреемственности приходов, находящихся в юрисдикции Константинопольского Патриархата, однако просит признания и за приходами Московского Патриархата их правопреемственности, так как обе части когда-то единой Церкви имеют право на преемственность имущества Эстонской Православной Церкви. Осенью 2000 года был получен очередной отказ Министерства Внутренних Дел в регистрации приходов Церкви Московского Патриархата.

Однако проблему статуса приходов Русской Православной Церкви необходимо было решать, так как дискриминация верующих откровенно противоречила принципам демократии, декларируемыми эстонским правительством, и стремлению Эстонии вступить в ЕС. Наконец, 17 апреля 2002 года Министерство Внутренних Дел Эстонской Республики зарегистрировало Устав Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата 4. Однако этой Церкви так и не удалось доказать свои права на владение церковной собственностью. По закону, храм, бывший до этого собственностью ЭАПЦ Константинопольского Патриархата, покупался государством и становился государственной собственностью, а государство за чисто номинальную арендную плату передает его в долговременное пользование приходу Русской Православной Церкви, т. е. ЭПЦ МП (митрополит Стефанос предлагал сдавать «свои» храмы в аренду «русским» приходам напрямую, т. е. без посредничества государства). Отметим, что большинство прихожан ЭПЦ МП считают утвержденную законом модель разрешения имущественных споров не просто дискриминационной, но даже оскорбительной.

В настоящий момент ЭПЦ МП окормляет 34 прихода (170 тысяч православных, 53 клирика); ЭАПЦ КП - 59 приходов (21 клирик), но во многих из них количество верующих не превышает 10 человек (по официальным данным на все «константинопольские» приходы приходится только около 20 000 православных).

Основные проблемы

Можно выделить пять основных проблем современного положения Православной Церкви в регионе:

1. Кадровый вопрос (недостаточное количество клириков, недостаточный уровень их образования и др.). Так, например, из 75 клириков Латвии только 6 имеют высшее богословское образование, у большинства же – светское среднее образование. Следствием этого является низкий уровень общественной активности духовенства, отсутствие священников, которые могли бы заниматься миссионерской работой. По закону во всех трех балтийских странах преподаватели общеобразовательных школ должны иметь высшее педагогическое образование, которое у большинства клириков отсутствует. В Литве и Эстонии нет учебных заведений, занимающихся подготовкой православных клириков. В Латвии в 1993 году была открыта Рижская Духовная семинария, однако она пока еще не дает качественного богословского образования.

2. Низкий уровень христианского просвещения населения, как следствие советского прошлого и материализации образа жизни в годы независимости. В настоящее время поднять этот уровень затруднительно из-за малочисленности воскресных школ и недостатка учителей, подготовленных для работы в этих школах, из-за недостаточного количества преподавателей по учебным курсам «Закона Божия» и «Христианской этики» в общеобразовательных школах.

3. Техническое состояние храмов. За годы коммунистического режима храмы практически не ремонтировались, в результате, например, из 114 православных храмов Латвии 35 храмов находятся в аварийном состоянии и требуют капитального ремонта, 60 храмов – косметического ремонта. Если храмы в городах Прибалтики уже в основном приведены в порядок, то в сельской местности, где православные общины или малочисленны или вовсе отсутствуют, храмы часто не отвечают современным техническим требованиям.

Думается, что не только отсутствие средств мешает строительству достойных православных храмов. Православные общины не всегда могут соотнести современный архитектурный язык с идеей православного храма, а местные архитекторы еще не в полной мере способны решать проблемы проектирования храмов, не всегда готовы к сотрудничеству с приходами и духовенством, как с заказчиками этих проектов. Складывается впечатление, что определенная часть духовенства не совсем четко понимает архитектурные особенности храма. Вышесказанное иллюстрирует ситуация, сложившаяся в Латвии вокруг строительства часовни-памятника в Даугавпилсе. 17 августа 1999 года был принят проект строительства часовни (автор – арх. Л. Клешнина) и началась его реализация. Однако в процессе строительства архитектор была отстранена от авторского надзора за ходом работ. Без согласования с автором в проект часовни были внесены изменения: пристроен притвор (его не было в проекте), имеющий шесть больших окон (светлый притвор!); изменен пролет несущей арки между алтарем и помещением для молящихся; под часовней оборудован подвал, которого не было в проекте; в ходе строительства вместо глиняного кирпича был использован силикатный и др. Констатировав эти и другие нарушения, главный архитектор Даугавпилса распорядился заморозить строительство часовни и провести техническую экспертизу прочности здания. В результате зимой 2002 года возник конфликт между автором проекта, с одной стороны, строительной фирмой, осуществлявшей строительство часовни, и Даугавпилсским благочинным, с другой стороны, и уже построенную часовню пришлось перестраивать. От ситуации, сложившейся вокруг строительства часовни, разумеется, прежде всего пострадали православные Даугавпилса, на пожертвования которых строилась часовня, пострадал престиж ЛПЦ.

Cледует напомнить, что большинство прихожан Православной Церкви в балтийских странах составляют представители русскоязычной диаспоры. Учитывая специфические особенности жизни русской диаспоры в каждой балтийской стране, православные храмы должны стать не только домами молитвы, но и центрами культуры местного русского населения, то есть при каждом храме должен быть приходской дом с воскресной школой, библиотекой-читальней православной литературы, желательно с кинозалом и т.п. Иначе говоря, в современных условиях храм должен быть не только храмом как таковым, но и центром как отдельной общины, так и всей диаспоры в целом. К сожалению, церковная иерархия не всегда это понимает.

4. Несоответствие территориального расположения храмов современной демографической ситуации. За годы Советской власти и в первые годы независимости почти обезлюдели многие сельские районы Прибалтики. В результате в сельской местности есть приходы, в которых количество прихожан не превышает пяти человек, вместе с тем православные храмы крупных городов (например, Риги) в дни церковных праздников не могут вместить всех молящихся.

Эти проблемы носят внутрицерковный характер, во многом они являются общими для всех христианских конфессий, действующих на постсоветском пространстве.

5. Одной из основных проблем является отсутствие контактов между Православными Церквями региона и, как следствие – отсутствие общей стратегии жизнедеятельности Православной Церкви в правовом пространстве ЕС. Кроме того, практически нет сотрудничества с другими христианскими конфессиями на уровне приходов. На уровне церковной иерархии постоянно подчеркивается дружеский характер межхристианских отношений, однако на местном уровне представители других христианских конфессий по-прежнему воспринимаются в качестве конкурентов.

Литва, Латвия и Эстония являются постсоветскими государствами. Болезни, которыми в годы коммунистического режима болело все общество в целом, затрагивали и Церковь, как составную часть этого общества. Вместо двусторонней связи между высшим церковным управлением и церковным народом, вместо полноты церковной, состоящей из духовенства и мирян, в современной Церкви на территории бывшего Советского Союза по-прежнему часто господствует клерикализм и произвол церковного руководства. Это не способствует ни единству Церкви, ни авторитету самого церковного руководства. Не меняя богословской, догматической сути форм церковной деятельности, нужно восстановить полноту церковную и нужно поднять эти формы на качественно новый уровень, сделать их доступными восприятию современного человека. Думается, это является наиболее актуальной задачей всех традиционных религиозных конфессий в Прибалтике, в том числе - и Православной Церкви.