Место теологии в современной системе образования

Современное религиоведение (дисциплина, которая анализирует предпосылки и формы религиозности) признает способность к религии органической чертой человека, осуществлением его целостности (или духовности как основания целостности). Как и любая другая, религиозная способность может быть выражена ярче или слабее, ее реализации может помогать или мешать культурная ситуация. Сегодня очень многие люди игнорируют или даже не различают собственных религиозных потребностей, считая религию либо историческим пережитком, либо средством социального манипулирования («опиумом народа»), а себя, соответственно, – его потенциальными жертвами. Непроясненность для личности собственных религиозных предпосылок в религиоведении называют «латентной религиозностью». В массе своей эта позиция формирует в обществе «неустойчивое религиозное сознание», что расценивается как негативная социальная характеристика. Так, в нашей стране общественно-политические процессы 90-х годов привели к тому, что, с одной стороны «постперестроечный» человек ощутил определенную свободу, а с другой – оказался в смысловом и ценностном вакууме, вследствие чего его духовные искания стали нередко принимать причудливые формы, далекие от традиционной религиозности, вне которой невозможно целостное осуществление личности. Западные социологи в 80-х годах ХХ века ввели такие термины, как «рынок религиозного предложения» и «техника религиозной безопасности». Как в западном, так и в нашем обществе человеку, который «духовной жаждою томим», сложно сориентироваться на «рынке религиозного предложения». Это действительно рынок – и в прямом, и в переносном смысле. Большинство неокультов и сект так или иначе связано с финансовыми операциями, у них очень хорошо поставлена рекламная деятельность. И наш современник, ищущий, но не обладающий элементарными знаниями о том, что такое истинная религиозность, дефектная религиозность или имитация религиозности, позволяет тем или иным лидерам делать на этом деньги. Традиционные конфессии – и православная, и католическая – понимают опасность такого положения дел. Белорусская православная церковь пытается привлечь государственные органы к организации противостояния социально опасным религиозным объединениям. В целом и Министерство образования, и Совет Министров понимают эту обеспокоенность, но взаимодействие церкви с государством – прежде всего, в целях религиозного просвещения и образования – тормозились слабой законодательной базой. Прежний закон об образовании не констатировал отчетливо отделенность школы от церкви, но образовательная политика устойчиво запрещала включение в образовательные программы курсов по истории или систематике религии и присутствие священнослужителей в качестве преподавателей в школах и вузах. В 2002 году был принят новый закон Республики Беларусь «Об образовании», а в 2004 году заключено соглашение о сотрудничестве в сфере образования между государством и православной церковью. Это открывает перспективы для организации религиозного образования, которое призвано в социальном масштабе обеспечить «технику религиозной безопасности». Традиционная церковь должна стать партнером государства в этом деле.

Уже второй год при Белорусском государственном университете существует институт теологии имени святых Мефодия и Кирилла. Институт работает под патронажем Белорусского Экзархата Русской Православной Церкви, ректором является Митрополит Минский и Слуцкий Филарет. Однако это не значит, что институт является моноконфессиональной организацией: богословское образование здесь получают православные, католические и униатские студенты. Принципы сотрудничества и взаимопонимания находят место в учебных и научных программах института. Этот проект является по-своему уникальным начинанием на территории СНГ. Конечно, богословские факультеты и целые университеты существовали и существуют в России, но институт, интегрированный в главный ВУЗ страны, соответствующий всем академическим стандартам нашей республики, – это безусловная новация на территории постсоветского пространства.

Интегрирование религиозного компонента в систему образования

Есть сферы, где государство, церковь и система образования встречаются и могут вместе действовать как партнеры. Тем более, что для этого есть фактические основания. Например, система образования существует на деньги налогоплательщиков, часть которых является верующими людьми. Так почему же эти верующие не могут ожидать такой формы воспитательной работы в учебных заведениях, которая бы, как минимум, ограничивала воздействие негативных социальных явлений – наркомании, разврата, преступности? В этом социальном противостоянии могут иметь успех только объединенные усилия, прежде всего – государства и церкви. И здесь принципиальным становится вопрос о том, какие конфессии могут быть избраны для сотрудничества. Например, в Германии государство на основе конкордата партнерствует с католической и евангелической церквями, в некоторых землях – с иудейскими общинами и православной церковью. Эти четыре конфессии могут реализовывать теологические образовательные программы в рамках государственных университетов и школ. Другие конфессии не запрещены, если они не являются деструктивными, но они и не имеют права выступить партнером государства в сфере образования. В статье 16 Конституции Республики Беларусь говорится о том, что «государство должно строить свои партнерские отношения с религиями с учетом их влияния на формирование государственности, культуры». В нашем историческом контексте является бесспорным, что православная церковь в первую очередь должна попасть в число конфессий, партнерствующих с государством. К ним следует причислить также католическую церковь, иудейские общины, исламские общины, которые традиционны для Беларуси. В этот список логично включить и некоторые протестантские церкви, которые присутствовали на белорусской территории более 100 лет. Что касается исторически новых протестантских объединений, таких как баптисты, пятидесятники, то задача государства – исследовать этот вопрос, изучить мировой опыт социального взаимодействия с ними.

Церковь, которая получает возможность быть партнером государства в области образования, сама заинтересована в государственной аттестации своих специалистов, аккредитации государством программ и образовательного процесса в духовных учебных заведениях. Не стоит воспринимать это как попытку церкви стать элементом государственной структуры. Любая солидная конфессия готова на двустороннее сотрудничество в сфере образования, потому что ее цели и приемы деятельности открыты, в отличие от псевдорелигиозных организаций, для которых четкое проговаривание возможностей сотрудничества станет ограничением их скрытых притязаний. Они не смогут продемонстрировать одновременно и профессионализм и приверженность нравственным нормам, которые приняты в православной культуре.

Если говорить о школьном образовании, то для его организации очень важно подобрать экспериментальные площадки, создать методический центр. Здесь важен и подбор кадров, и контроль как со стороны государственных органов, так и со стороны церкви. В Западной Европе этот механизм уже давно сложился и отработан: учебные программы и специалисты аттестуются совместно и церковью, и государством. Каждая из этих аттестаций является необходимой, но по отдельности не достаточной: только два сертификата вместе дают человеку право преподавать. Причем содержание преподавания санкционируется конфессионально. Религиозные предметы в школе должны выбираться детьми вместе с их родителями. Если они хотят, чтобы у них преподавал православный педагог, значит, необходимое количество учащихся собирается на факультатив в одном классе. Католики со своим преподавателем группируются в другом. Так же – остальные конфессии. Ученики, индифферентные к религии или атеисты не обязаны ходить на религиоведческие уроки.

В 2003/4 учебном году в г. Минске на базе школы № 178 был начат проект «Классический лицейский класс». Это совместная инициатива Белорусской православной церкви и Министерства образования, движение к учебному заведению нового типа, которое включает обязательное изучение общеевропейского культурного наследия и религиозное воспитание – как условия формирования личности. Проект осуществляется на базе 8-11 классов и в качестве дополнительного образовательного компонента предлагает латинский, древнегреческий и церковнославянский языки, историю христианского богословия и культуры, историю Церкви, социологию, психологию, культурологию и философию. Изучение гуманитарного наследия в христианской перспективе обусловлено самим существом европейской культуры, получившей свою смысловую завершенность в контексте христианского откровения.

Религиозный компонент школьного образования может быть компетентно обеспечен только квалифицированными религиоведами и теологами, которых готовят высшие светские и духовные учебные заведения Беларуси, на сегодняшний день это Минская духовная академия и Институт теологии БГУ. Университетское (светское) теологическое образование в Европе стало когда-то преемственным этапом монастырской учености и квинтэссенцией базовых традиций культуры: античной философии, христианского откровения, научного рационализма. Светскому теологическому образованию в Беларуси еще только предстоит создать собственную аутентичную модель интерпретации реальности, причем с учетом нынешнего развития культуры и жизни, а также исторического соотношения конфессий на территории Беларуси.

Необходимым условием высокого качества светского теологического образования должна быть его конфессиональность. Университетская теология и в кадровом, и в содержательном отношении должна курироваться конкретной конфессией, иначе не избежать эклектики псевдорелигиозности, а потом и оккультизма, что не имеет ничего общего с настоящей теологией как наукой. Такой печальный опыт имеют некоторые западные факультеты. Внеконфессиональной теологии не существует, это профанация. В этом – особенность организации светского теологического образования: оно оказывается на границе церковного и светского учебных заведений. С одной стороны, университетский факультет или институт теологии должен соблюсти академические свободы, с другой – исповедовать догматические обязательства перед той церковью, от имени которой он обучает теологии.

Перспективной целью светского теологического образования является коррекция безрелигиозного и псевдорелигиозного сознания. Результаты ущербной религиозной компенсации жизненного смысла сейчас потрясают мир: религиозно оправдываются военные конфликты, террористические акты. Следует ясно понимать, что организация аутентичного религиозного образования на основе сильных традиционных конфессий сегодня – это не дань культурной традиции, а жесткий прагматизм: если государство и церковь не будут работать на опережение, на предотвращение политических и социальных катастроф, то за устранение последствий придется платить большую цену.

Основные симптомы недостатка подлинной религиозности в современном мире

Кроме указанных нами выше проблем – распространения псевдорелигиозности и ценностного вакуума культуры – наиболее заметными оказываются по крайней мере два полярных явления: антисекуляризм и чрезмерный секуляризм.

Крайней формой антисекуляризма является религиозно мотивированный экстремизм – что-то вроде религиозной мутации, порождаемой подменой абсолютной святыни ее частным, сиюминутным суррогатом (социальным, политическим, экономическим идеалом и т.п.). Яркие примеры нынешнего религиозного экстремизма – фундаментализм, религиозно-националистические, даже нацистские движения, развивающиеся беспрепятственно и быстро. Высокая динамика их распространения объясняется как раз отсутствием масштабных государственных программ религиозного просвещения. Вообще, отказ от возможности теологического образования в государственных вузах может в конечном итоге привести к неготовности государства противостоять проявлениям крайнего религиозного фундаментализма, возникновению тоталитарных сект, демонических и других деструктивных культов, – что и происходит в некоторых странах и Запада, и Востока. Государство не может избежать организации религиоведческого и теологического образования, если оно заинтересовано в социальной стабильности и гражданском согласии.

Чрезмерный секуляризм проявляется в ограничении влияния традиционых конфессий. Одно из последних значительных событий в этом русле – игнорирование значения христианства Европейской Конституцией. По словам папы Бенедикта XVI в бытность его кардиналом Ратцингером, светскость перестает быть гарантией множества убеждений и превращается в идеологию, навязывающую образ мышления и поведения. В рамках этой идеологии, например, уже не гарантируется общественное присутствие христианства. Секуляризм, который еще недавно служил гарантией идейной свободы, превращается в идеологию, ведущую к догматизму и ставящую в опасность религиозную свободу.

Обобщенно можно констатировать, что одна из острых проблем современности – восстановление минимального уровня живой, действенной религиозности. Это невозможно вне традиционных религиозных конфессий. Добрая воля не может быть абстрактной. Она мотивируется конкретными символами – образами исторических религиозных откровений. Религиозный человек, действующий во имя абсолютной цели, всегда знает, во имя Кого и по Чьему образу он действует и как скажутся его действия в мире. Позитивная религиозная мотивация может быть только конфессионально обеспеченной и оформленной, – выверенной в своих последствиях богословской диалектикой и временем.

Ближайшие срочные меры

Невозможно обеспечить качественное религиозное образование в государсвенном масштабе без узаконения ученых степеней кандидата и доктора богословия (или теологии – в светском словаре). Духовные учебные заведения (семинария, академия) готовят не просто священников, но квалифицированных (дипломированных и остепененных) специалистов в одной из фундаментальных гуманитарных областей – теологии. Между тем, их квалификация остается за рамками образовательных нужд государства. Специалисты-гуманитарии высокого класса, имеющие навык точного изъяснения смыслов, исключены из процесса культурного воспитания. Более того, существует мнение, что для преподавания религиоведения достаточно и светских специалистов (подразумевается: атеистов). Однако, профессионализм складывается не только из усвоения суммы специальных сведений и навыков, – он невозможен без соответствующих личных задатков (в данном случае – без глубокой интуиции в сочетании с трезвой критичностью). Ведь ни у кого не вызывает сомнения, что человек с интуитивно-образным, художественным мышлением вряд ли станет лучшим математиком, чем человек с рационально-аналитическим умом. Почему же рассматривается вопрос о преподавании религиоведения атеистами – здравомыслящими эмпириками? Из страха, что верующий человек навяжет свои убеждения? Но профессиональный педагог просто не станет этого делать (как не станет квалифицированный врач лечить ангину заговорами). Это во-первых. Во-вторых, бояться следует не мотивирующего эффекта религиозных смыслов (они как раз нравственно позитивны, об этом уже говорилось). Оградить светскую школу следует от обрядовой стороны религии. Но именно необходимость исключения ритуала из светского образования – никогда не вызывала сомнений. (Противоположным образом, кстати, действуют сектанты: они вербуют новичков через вовлечение их в ритуальную практику или другую деятельность секты). Знакомство светской школы с содержанием основных религий должно ограничиваться лишь усвоением религиозных представлений. Это ясно. Однако компетентное изложение истории и содержания религий под силу только профессионалу, не по наслышке знающему о вере: теологу, религиоведу. Конечно, теолог, рассказывающий о религии вне ее живой сути, будет чувствовать себя как орнитолог, подрезающий крылья птице и лишающий ее полета ради изучения. Все же рассказ о религии теолога-«орнитолога» будет полнее и ближе к существу предмета, чем, например, рассказ атеиста, который – если продолжить сравнение – будет подобен таксидермисту, демонстрирующему вместо живой птицы чучело.

Компетентность теолога как педагога высшей школы (доцента, профессора) удостоверяет Высшая аттестационная комиссия РБ. Для этого необходимо разработать и внедрить процедуру государственной нострификации ученых степеней кандидата и доктора богословия (теологии). Необходимо учредить также совет по защите диссертаций в данной области. Однако, для этого необходимы несколько уже признанных государством остепененных теологов. Замкнутый круг. Чтобы разорвать его, имеет смысл создать прецедент: до установления необходимой законодательной базы, отдельным государственным актом утвердить и провести процедуру нострификации в отношении 10-ти – 15-ти специалистов (кандидатов и докторов богословия), которых предложат Экзархат БПЦ и Институт теологии БГУ. Это позволит создать национальную научную школу теологии и религиоведения, выведет светское преподавание религии на высокий культурный уровень и, в конечном счете, позитивно скажется на состоянии общественной нравственности.

В отношении средней школы нужно сказать, что речь не идет о преподавании в ней «Закона Божьего». Этот курс, действительно когда-то обучавший основам веры, – уже давно, около века назад, в светской школе стал достоянием истории. Тем не менее, в общественном сознании по-прежнему бытует миф о том, что любое преподавание религии неизбежно ведет к обучению практической вере и культу. Это заблуждение могут разделять лишь те, кто не имеет представления о многогранности религиозных систем, их смысловой насыщенности. Любая религия – прежде всего яркий рассказ о мире, глубокий и цельный. Каждая – осмысливает мир с позиций человеческого предназначения и фомирует программу ответственного жизненного поведения, помещая его в перспективу вечности. Как раз этот этически-мировоззренческий аспект и ценен в религиозном образовании. Именно знакомство школьников с различными жизненными стратегиями способно подвести их к действительно самостоятельному выбору. Как заметил представитель ПАСЕ по правам человека В.Лукин, к свободе совести человека надо еще подготовить. Содержанием такой подготовки могут и должны служить сведения об исходных идеях, истории и структуре основных религиозных традиций. Модели и методики религиозного обучения уже обсуждаются и в Европе, и в России. И хотя нет еще готовых проектов, бесспорно одно: религиозное образование должно расширять знания человека и способствовать его самостоятельному выбору, – т.е. должно освобождать, а не закабалять.

Целесообразность религиозного просвещения в школах уже признана европейским сообществом. Это – поистине знаменательное событие, если припомнить, что Европейская Конституция обошла молчанием христианство, ставшее смысловым фундаментом европейской культуры. И вот в октябре 2005 года Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию «Образование и религия». Это решение означает, что во всем цивилизованном пространстве не нашлось альтернативы тем универсальным и позитивным жизненным смыслам, которые заключены в религиозных этиках. ПАСЕ рассматривет преподавание основ религиозных знаний в школах как средство борьбы с фанатизмом и другими формами идейной ограниченности. В резолюции ПАСЕ говорится, что «террористические акты, расизм, ксенофобия имеют религиозный аспект». Противопоставить религиозной узости можно лишь широкую религиозную образованность и открытость полирелигиозному и поликультурному диалогу. Необходимость школьного курса основ религиозных знаний широко обсуждается и в России. Вряд ли стоит Беларуси самостоятельно повторять такой же долгий путь сомнений и споров относительно религиозного просвещения. Здесь давно существуют влиятельные традиционные конфессии, имеется слой профессиональных теологов, складывается опыт сотрудничества государства и церкви в сфере образования. Интеграция Беларуси и в российское, и в европейское культурные пространства будет только углубляться. Так что приступать к выработке концепции, программ и методик религиозного образования в республике просто необходимо.