13. Епископ без епископии (1953-1956).

Игра Архиерейского Синода со мною, как с футбольным мячиком, продолжалась и после постановления о переводе меня из Австралии на Соборе в октябре 1953 года. Назначили в Тунис (Северная Африка) на священническое место, что противоречит даже священным канонам, запрещающем низводить епископа на место священника. Но вышли из положения тем, что возложили на меня обязанности управлять приходами в этой части Африки. На бумаге это получалось хорошо, но на практике плохо, потому что там не было русских приходов для епископского управления ими. В этой части Африки была юрисдикция православного патриарха Александрийского. В Тунисе священника в приходе не было. Посланный туда архиерей должен был исполнять обязанности священника. На это Архиерейский Синод и указал еп. Афанасию в своем указе. Несмотря на все это, я должен был служебно отправляться туда.

В Австралии я жил без всякого подданства, и без заграничного паспорта визы не мог получить. В Тунисе должны были русские прихожане хлопотать для меня разрешение на приезд туда. По этому делу я написал церковному старосте г. Плешко и просил его исхлопотать мне французскую визу в Тунис, потому что Тунис находился под протекторатом Франции. Староста мне ответил, что они просят прислать к ним священника как можно скорее, потому что церковь стоит закрытой долгое время и приходу грозит катастрофа. Синод со своей стороны тоже ничего не предпринимал для получения для меня разрешения на въезд в Тунис. Перед мною в Тунисе служил епископ Нафанаил, которого послали в Мюнхен, и прихожане ожидали его возвращения и не хотели принимать другого епископа, т.е. меня. Об этом положении написал мне мой бывший университетский коллега А. Бельский, живший в то время в Тунисе. Со своей стороны я тоже ничего не предпринимал для получения визы в указанной выше причине. Время проходило. Наконец Синод освободил меня от назначения в Тунис, а туда командировал священника из Парижа. В Мельбурне я оставался на положении безработного архиерея, но изредка служил в церкви о. Зуземиля.

Вскоре я узнал, что в штате Виктория находятся лагеря с живущими в них нашими европейскими беженцами, у которых не было священников. Я поехал в эти лагеря и начал их обслуживать. Один лагерь — Беналла расположен был в 50-ти милях от Мельбурна, а другой лагерь— Богелла, был значительно дальше. В Беналла жили русские семьи, а в Богелла — украинские. Последний лагерь мне очень нравился по своему местоположению, и по моему ходатайству министерство иммиграции утвердило меня капелланом в нем. Когда уехали все украинцы, прислали в этот лагерь греков из Греции. Я совершал Богослужения по-гречески, а богомольцы пели всю литургию, гармонично и стройно. Они были ревностными посетителями Богослужений. Бывало еще далеко до начала Богослужения, а возле барака церкви уже собралось много богомольцев, ожидая моего прихода. Всю литургию от начала и до конца стояли и молились: женщины и дети слева, а мужчины справа.

В мельбурнском храме о. Зуземиля разыгралась драма перед праздником Рождества Христова. Вызвал ее сам о. Зуземиль на почве незаконного романа с замужней женщиной, женою своего друга, зубного врача. Архиепископ Феодор запретил его в священнослужении, а он со всем своим приходом перешел в юрисдикцию греческого архиепископа Константинопольской патриархии. В Мельбурне произошел церковный раскол. Архиепископ Феодор приехал исправить это положение, но еще больше углубил конфликт. В это время был я давно не у дел. После ухода Зуземиля, я лишился возможности совершать Богослужения в его церкви. И постепенно многие его прихожане отошли от него; но он остался у греков. Занялся торговлей и служил в своей церкви. Синод лишил его священного сана. Пострадавший муж подал на него в гражданский суд за свою жену. Разбирательства судебного дела продолжалось две недели с присяжными заседателями. Были вызваны из русских 25 свидетелей, но суд оправдал его за недостатком обвинений. После этого он перешел в юрисдикцию Московской патриархии и там был рукоположен во епископа для Германии. Теперь он — архиепископ Венский в Австрии.

Здесь, в Мельбурне, прибыл ко мне в гости мой приятель, англиканский священник Лек, которому я был рад. Он оставался у меня несколько месяцев, а затем возвратился в Англию. Он пытался устроиться на службу в Мельбурне или в других городах Австралии, но не имел успеха. Был уже для этого старым. А кроме того австралийцы не любили англичан.

В конце февраля 1954 года Архиерейский Синод определил мне быть епископом в гор. Эдмонтоне с назначением на кафедру епископа Западно-Канадской епархии. Прислали мне указ об этом. В Канадском представительстве потребовали от меня представления рентгеновского снимка моих легких и указали своего врача. Указание я выполнил. Спустя некоторое время прислали мне из Канады ответ с извещением, что по такому-то закону об иммигрантах я не могу получить разрешение на въезд в Канаду и поселения там по причине бывшей в молодости болезни легких (туберкулеза). Не суждено было мне попасть в Канаду, хотя я с удовольствием поехал бы туда. Сообщил рапортом митрополиту Анастасию в Синод о том, что Канада не пускает меня к себе на жительство.

В Синодальной канцелярии поспешили назначить меня на кафедру викарного епископа в Бразилию в помощь престарелому архиепископу Феодосию (Самойловичу). Получивши Синодальный указ об этом, я отправился в Бразильское консульство узнать относительно визы. Там мне сказали, что Бразилия не принимает русских по рождению на постоянное жительство. А я родился в то время, когда была великая Императорская Россия. В Советской я никогда не был, но для ограниченных бразильцев не было разницы между прежней Россией и Советским Союзом. Они знали только Советскую коммунистическую Россию, которая была им опасна.

Митрополиту Анастасию я сообщил, какой ответ получил в Бразильском консульстве. Должно быть он обеспокоился относительно моего неустройства. Для успокоения меня, написал мне, что по воле Божией назначено меня в Бразилию и что архиепископ Бразильский Феодосий получит для меня разрешение в порядке исключения как епископу. “Не беспокойтесь” — писал он мне. Я ответил ему, что воля Божия не осуществляется в постановлениях синодальной канцелярии, а воля Божия проявится относительно меня позднее, а в чем, ни Синод ни я не можем теперь предвидеть. Митрополит мне больше не писал, но распорядился архиепископу Феодору Австралийскому предоставить для меня квартиру в церковном доме в Сиднее и выплачивать ежемесячное пособие для содержания. Архиепископ выполнил предписание митрополита и предложил мне переехать в церковный дом при Свято-Владимирском храме с правом проведения Богослужений в этом храме. Не доверяя владыке Феодору в этом вопросе, я попросил выдать мне письменное заверение в том что ни он и никто иной, не выселит меня из этого дома на улицу. Такое заверение он мне выдал. Для установления братских отношений он пригласил меня в Мельбурнской церкви совершить с ним Литургию. Неохотно, но я согласился, ибо считал его виновником моих переживаний в Австралии в связи с переводом меня отсюда по его жалобе на меня, незаслуженной. Он это сознавал и старался меня задобрить. В Синоде понимал моё положение и митрополит Анастасий, который часто в своих письмах утешал меня. Он искренно хотел устроить меня на епископство, но все неудачно, помимо его воли, я не гневался ни на него, ни на членов Архиерейского Синода, которым моя судьба была безразлична.

Новый епископ Мельбурнский уже приехал в Мельбурн и совершал Богослужения в новоприобретенной церкви, купленной прихожанами до его прибытия. Он распоряжался ремонтом ее. Для иконостаса заказал у местного русского художника большие иконы Спасителя и Божией Матери в старом русском стиле. Когда их установили, то все прихожане заявили протест против этих икон, а церковный староста Мокрый сам их убрал из иконостаса. Епископ Савва со своими иподиаконами поставил эти иконы на горнем месте с целью приучить прихожан к их виду. А вид их был таков, что трудно было верующему принять их за святые иконы. Дело окончилось тем, что заказали другие иконы.

Архиепископ Феодор с первых же дней его почему-то не возлюбил. Может быть потому, что чувствовал себя виноватым передо мною. Епископ Савва прибыл на мое место. Владыка Феодор не мог себе этого простить. Это выяснилось, когда он умирал в апреле 1955 года. Находясь в госпитале тяжело больным, когда я приходил его навещать, он со слезами многократно просил моего прощения. Тогда же в последнюю ночь своей жизни, придя в сознание, он взывал коснеющим языком: “Владыка Афанасий, прости меня.” Я и не гневался на него, стараясь его утешить. На моих глазах он скончался в госпитале в 8 часов 13мин., 5-го мая 1955 года.

Еп. Савва был вызван в Сидней к умиравшему, но архиепископ Феодор не пожелал с ним говорить, а распорядился в порядке завещания передать мне управление епархией в Сиднее, а еп. Савве — в Мельбурне, т.е. разделил ее на две половины: север и юг. Завещание это было недействительно, и я его не принял, хотя еп. Савва спрашивал у меня относительно его. Синод назначил Савву епископом Австралийско-Новозеландской епархии. Получив это назначение, он пытался меня выселить из церковного дома, но защитило меня сестричество этой церкви, во главе которого, стояла энергичная и культурная генеральша Сидорина. Сам он жил в другом доме при кафедральном соборе и квартира для него не была нужна.

Тяжелые переживания вызвали у меня болезнь грудной жабы (ангина пэкторис) в тяжелой форме. Эта болезнь лишала меня возможности ходить в ближайшую лавку покупать себе продукты. Я стал инвалидом, не способным к работе. В таком состоянии здоровья я получил новое назначение, на этот раз уже в Аргентину.