14. Епископ Аргентинский (1956-1957).

В первых числах декабря 1955 года я получил телеграмму: “Вы назначаетесь на епископскую кафедру в Аргентину. Ждем Вашего согласия. Телеграфируйте. Митрополит Анастасий.” Состояние моего здоровья задержало меня с ответом. Вскоре получил вторую телеграмму:” Ждем Вашего согласия. Митрополит Анастасий.” Помолившись, я ответил: “Согласен."

Оставаться в Сиднее или в Австралии я не мог, потому что против этого был бы епископ Савва да и Синод. Мои друзья в Аделаиде приглашали меня к ним, о чем просили митроп. Анастасия, но еп. Никон по поручению митрополита ответил несогласием. Сделали это без моего ведома и согласия, а потом сообщили мне.

Об Аргентине и аргентинской церковной жизни я мало что знал. Для получения сведений оттуда, я написал письмо прот. Н. Масичу, которого я знал по Гамбургу и казачьему Стану. С ним был и о. Черкашин, мой знакомый из Гамбурга и Казачьего Стана. Вскоре получил от них письма, лаконические, но объясняющее положение. О. Масич писал, что храм и квартира для архиерея есть, в храме служат голосистые диаконы, есть священники, личный церковный хор, регент, а остальное сами увидите, во втором письме сообщалось о том, что в церкви командуют три лица: прот. Тимофей Соин, церковный староста Соломон Давидович Гегелашвили и его помощник кн. Уваров, с которыми Вам придется иметь неприятные дела. По содержанию этих писем я догадывался в чем дело и запросил митрополита. Тот ответил мне с предложением ускорить свой отъезд в Аргентину самолетом. На оплату билета обещал мне выслать деньги. Заграничный паспорт получил быстро, так как я был уже австралийским гражданином. С выдачей аргентинской визы дело задержалось. В Буэнос-Айресе хлопотали для меня аргентинскую визу на постоянное жительство. На это нужно было разрешение министерства. Пока тянулось дело с получением постоянной визы, прислали мне указ из Синода, в котором говорилось о том, что меня назначили на кафедру Епархиального архиерея Аргентинской епархии с титулом: “Епископ Буэнос-Айреский и Аргентинский.” Я был доволен, что вышел из положения викарного епископа. Переживши это унизительное положение, я сделался врагом назначения на епископские викариатства.

В конце февраля следующего 1956 года я вылетел самолётом “Квантас” в Буэнос-Айрес по линии: Фиджи, Кантон, Гонолулу, Лос-Анджелес, Сан-Франциско с остановкой на три дня и дальше Гватемала, Панама, Лима и Аргентина. В Сан-Франциско посетил своих старых знакомых, друзей и познакомился с городом. На место прибыл утром в субботу 3 марта. Тогда летали самолёты четырехмоторные, а джэтов (видимо, имеются ввиду реактивные самолеты, прим. ред.) еще не было в помине.

На аэродроме ожидали меня представители прихода, ибо я известил их телеграммой о дне и часе своего прибытия. В храме встретило меня соборное духовенство и довольно много народа, для ранней поры. Хористы были в полном сборе. Молебен и речь церковного старосты, и моя ответная. После церкви чай в архиерейской квартире духовенства и новоприбывшего гостя. Не знаю почему, но на меня все виденное мною в первый раз произвело печальное впечатление, показалось убожеством, нищетою. И не ошибся я в своих впечатлениях.

После официальной части пошли будничные дни со всей их наготой. Церковная касса пустовала, епархиальной кассы не было, собственного кафедрального собора тоже не было. Богослужения совершали в наемном католическом подвале школы, тесном и низком. Небольшую квартиру для архиерея нанимали. Все собираемые деньги уходили на уплату этих помещений. Предвидел я, что мне предстоит большая работа для урегулирования всех дел. Господь привел меня сюда не для отдыха и покоя, а для работы и заботы. Казалось мне, что передо мною лежит непочатое поле, целина. Нужно было вооружаться энергией.

Первым делом я предпринял меры ввести в каноническое русло так называемую Русскую Православную конгрегацию в Аргентине, которая имела юридическое лицо Аргентинской епархии, и на имя которой куплены были участки земли и строились храмы. Но по уставу этой организации, епархиальный архиерей был в стороне от управления этим церковно-епархиальным имуществом. Занимались этим делом миряне без участия своего епископа. Я считал это положение ненормальным и опасным для епархии. По русской пословице: новая метла хорошо метет, так и я принялся за все очищения от мусора церковного дома. Преодолевая препятствия со стороны членов мирян этой конгрегации; я по поддержке большинства, добился своей цели.

Был изменён устав и утвержден государственными властями, согласно, которому епархиальный архиерей являлся по должности председателем правления конгрегации. Это новое положение утвердил Архиерейский Синод и выразил мне благодарность.

Одновременно с этим делом я ревностно принялся за осуществление идеи постройки кафедрального собора. Меня не останавливало то обстоятельство, что в церковной кассе не было денег вообще, а тем более на построение храма и покупки участка. Надежда была на помощь Божию, веруя, что Господь прислал меня в эту страну для устроения церковных дел. В США и в других странах Запада обычно строят храмы при помощи займа денег в банках, но мы в Буэнос-Айресе не могли рассчитывать на это по разным причинам. Предстояло нам строить за свой счет, на добровольные пожертвования благотворителей. На них была моя надежда.

В день престольного праздника кафедрального подвального храма Воскресения Христова я объявил с церковного амвона, что будем строить своими силами свой собор и призвал верующих жертвовать на это святое дело и помочь в строительстве своими силами, т.е работой. Я не ошибался в своих расчетах. После долгого поиска подходящего участка в конце 1956 года мы его купили. Пожертвования поступали. Вся тяжесть забот и разных ходатайств, связанных с построением, лежали на мне. Когда были утверждены городскими властями планы нашего собора, я освятил площадь и совершил закладку собора в половине октября 1957 года, а в июне 1958 года мы уже совершали регулярные Богослужения в своем храме. Дружно помогали в этом деле добрые люди одни деньгами, а другие работой. Имена всех их увековечены на таблице внутри собора для общего сведения всех и для молитвенного поминовения. Всю железобетонную конструкцию сделал г. Леонтьев жертвенно, бесплатно, как равно и многие работники. Большие пожертвования деньгами и покупкой необходимого для ризницы и благоукрашения храма внесла антиквар Павла Н. Кенигсберг. Сам я трудился физически, не гнушаясь никакой тяжёлой и грязной работы. Все вносили свои посильные лепты в Божий дом.

Построением кафедрального Собора и архиерейского дома при нем создавался епархиальный центр Аргентинской епархии Р.П.Ц.3., благодаря чему она перестала уже быть временной и беженской на чужой земле.

Всякое доброе дело проводится с большими затруднениями и препятствиями. Так было с кафедральным собором, одни жертвовали и трудились в этом святом деле, а другие противодействовали и мешали. Своей энергией и желанием я вынес на себе всю постройку Собора и дома. Сам всячески трудился с каменщиками четыре года. Господь дал силу и способность. В данном случае мне приходилось делать работы, как каменщицкие: кладка кирпича и штукатурка, столярные работы и др., которые в жизни мне и не приходилось делать.

Помимо строительной работы я тратил энергию и на издание журнала “Епархиальный вестник,” на духовные беседы с прихожанами и взрослой молодежью. На беседы приходили многие: для прихожан отдельно, а для молодежи отдельно. Проводил также пастырские собрания, во время которых беседовали о богослужебной практике, церковном уставе, пастырской деятельности и разных проблемах церковной жизни. Надоедал всем, кому только мог. Всю эту работу делал не ради своей славы, хотелось поднять религиозный и нравственный уровень всех русских людей, которые видели меня и беседовали со мною. Многих не удалось всколыхнуть духовно, но некоторые остепенились.

Нужна была такая работа, потому что русские в Буэнос-Айресе не составляли монолит или одну национальную и православную семью. В церковном отношении они были раздроблены не только на отдельные общины, но и на юрисдикции. В городе существовал старый, первый в Аргентине русский приход с великолепным храмом, настоятелем и строителем коего был еще в конце ХIХ века прот. К. Изразцов. Вскоре он умер. Его заместитель оказался более спокойным, и в 1961 году перед Пасхой перешел в мою епархию вместе с приходом.

Священствовал в Буэнос-Айресе архимандрит Михаил Дикий, который имел малый приход, состоящий из его почитателей, но он не вторгался в нашу епархиальную жизнь. Среди наших беженцев пытались миссионерствовать католические священники восточного обряда, но русских они мало совратили. Все эти деления не благоприятствовали церковной жизни в ее развитии в мирной обстановке. Много было светских организаций, главным образом военного и политического характера, которые между собою не мирились. Постепенно все эти деления изживались вследствие смерти одних, старости других. При помощи Божией Аргентинская епархия развивалась успешно и приобретала авторитет и значение.